Святитель Гурий,
архиепископ
Казанский и Свияжский,
† 1563
К предыдущей странице Оглавление К следующей странице
Обозрев церковные события в первой, достославной половине царствования первого царя Московской Руси, обратим благоговейный взор на те благодатные звезды, которые светили тогда на небосклоне русском, озаряя собою тьму глубокого невежества. В числе их были великие святители, "правоправившие слово Твоея истины" были и смиренные отшельники, уединенно подвизавшиеся в пустынях.
Митрополит Иоасаф, из дворянского рода Скрипицыных, принял пострижение в Лавре Сергиевой и с 1529 года был там игуменом. Близкий к любителю иноков и иночества великому князю Василию Иоанновичу при жизни его, он крестил сына и наследника его Иоанна у раки преподобного Сергия. Во время малолетства царя, при буйном управлении бояр, митрополит Даниил принужден был сложить с себя сан первосвятительский, и на место его избран игумен Иоасаф. В своем исповедании веры нареченный митрополит писал: "Во всем следую святейшим патриархам, соблюдающим истинную непорочную веру христианскую, установленную святыми апостолами и преподанную богоносными отцами, а не ту, которую принес Исидор с несвященного латинского Собора, просиявшего злочестием. К тому же обещаюсь не делать ничего из одного угождения великому князю или многим князьям, хотя бы грозили мне смертию, принуждая сделать что-либо вопреки божественным и священным правилам". Блаженный Иоасаф выполнил обещание свое с полною твердостию.
В эту эпоху совершенного безначалия и неистовых злодейств, которыми особенно отличались Шуйские, новый первосвятитель, заботясь о прекращении беспорядков, испросил свободу заточенному князю Бельскому, и действительно, добрый боярин, заняв место в думе правителей государства, умел остановить грабежи и насилия. Но князь Иван Шуйский схватил и отправил Бельского на Белоозеро, где его и удушили. Тогда толпы неистовых едва не убили святителя: в келью его бросали камни; во дворце самого великого князя он не нашел защиты; на Троицком подворье готовы были растерзать его. Именем преподобного Сергия игумен Алексий умолил пощадить жизнь первосвятителя. Святой Иоасаф выпросил себе милость провести последние годы на месте иноческого обета. С ним и здесь были неприятности: с ним жили тогда люди, которые сами по себе мало хотели жить в монастыре и которых загнали туда только беды жизни мирской: они часто оскорбляли блаженного Иоасафа припадками своего мирского своеволия. Невольными и вольными скорбями святитель очищал душу свою для светлых радостей неба и мирно почил 27 июля 1555 года [1].
В уединении блаженный Иоасаф еще потрудился для Церкви, рассматривая присылаемые к нему рассуждения Стоглавого Собора [2], и усердно занимался исправлением книг для пользы общей. В сборнике его читаем: "Божиею благодатию и Пречистой Богородицы помощию переписал житие святой преподобный отец. Писал же с разных списков, тщася обрести правый. И обретох в списках много не исправлено. И елика возможна моему худому разуму, сия исправлял, а яже невозможна, сия оставих, да имущий разум больший нас, тии исправят неисправленная и пополнят недостаточная" [3].
Достойный преемник его, митрополит Макарий, поставленный из архимандритов Лужецкого монастыря на кафедру Новгородской архиепископии (в 1526 г.), был избран на митрополию в 1542 году и, как мы уже видели прежде, председательствовал на нескольких Соборах. Забота его об уменьшении заблуждений и суеверий в народе и о распространении просвещения — одна эта забота уже дает ему почетное место между великими учителями Церкви. Множество письменных трудов, учреждение типографии, попечение о лучшем устройстве иноческой жизни, о распространении христианства на северных и восточных окраинах Руси, наконец, благотворное влияние на молодого царя делают навсегда незабвенным имя первосвятителя Макария.
Определение Собора 1551 года о необходимости пересмотра книг, очевидно, вело к тому, чтобы большинство людей осознало на опыте, в каком печальном положении находятся богослужебные книги. После такого опыта должно было согласиться, что против повреждения книг рукописных надобно воспользоваться тем средством, которым давно уже пользовались в южной Русской митрополии — надобно ввести печатание книг. Царь Иоанн просил датского короля прислать в Москву книгопечатников, и в 1552 году прислан был королем типограф Ганс. Впрочем, и в Москве святитель Макарий нашел русских, знающих дело типографское. Диакон Иоанн Федоров и Петр Тимофеев приняли на себя приготовить все нужное для типографии. В Новгороде сыскался резчик букв Василий Никифоров. Первые опыты печати, как и во всем, были неудачны: не прежде как в 1564 году напечатана была первая книга — Апостол [4], уже по кончине Макария.
Обратимся к словесным произведениям приснопамятного святителя. Он владел блистательным даром красноречия. Речи его к царю — при браке его, пред походом царя на Казань и по возвращении из Казани — написаны с одушевлением и красноречиво. Таковы же увещательное его послание к войску в Свияжске пред началом Казанского похода и пространное послание к царю от 17 июля 1552 года с увещанием идти смело против врагов Христовых [5], учительные послания о молитве против разных ересей, в Водскую пятину об искоренении язычества [6] и многие другие. Глубоко умилительно духовное завещание святителя [7].
Весьма замечательны труды блаженного Макария на поприще истории. Красноречивый слог, каким описаны в Степенной книге 26 лет царствования Иоанна, скромность, с какою коснулись здесь действий митрополита Макария и опустили речи и послания его к царю, показывают, что труд митрополита Киприана в составлении Степенных книг продолжен был самим Макарием. Несомненно и то, что он дополнил труд Киприана внесением житий святых [8]. "Великая книга Минеи-Четьи" — блистательный памятник трудов Макария и самый богатый подарок для истории. Это целая библиотека сочинений исторических, поучительных и назидательных, состоящая из 12 огромных фолиантов. Над составлением ее проведено двенадцать лет. За основание приняты синаксари, или, как несправедливо называли их, прологи; потом помещены не только полные жизнеописания, не только слова на дни святых и на праздники, но и целые обширные сочинения учителей Церкви [9].
Незабвенны для иночества заботы Макария об устройстве общежития в обителях. Тогда как многие из московских монастырей, по учреждению святого Алексия и преподобного Сергия сохраняли чин общежития, почти все новгородские монастыри, в том числе и Антониев, до 1527 года не имели сего чина. "Каждый. — говорит летопись, — в своей келье имел трапезу, все отягчались житейскими печалями". Некоторые монастыри имели у себя приходы наравне с церквами приходскими. В 1528 году архиепископ Макарий собрал к себе игуменов обителей новгородских и предложил им принять устав строгого общежития. Из 18 обителей в Новгороде и близ него только две отказались принять этот устав: "в том бесчинии обыкош жити". Во всех прочих стали вводить строгое общежитие. Следствия сего скоро замечены. "Когда устроились общежития, — говорит летописец, — тогда начала умножаться благодать Божия, благочиние усилилось, число братий увеличилось! Тогда же владыка назначил для инокинь особые монастыри, поставив над ними игумений, а игуменов, дотоле заведовавших женскими обителями, вывел в мужские обители. Тем монастырям, которые изъявляли желание принять строгое общежитие, архиепископ давал грамоту благословения с объяснением чина общежития [10].
Когда Макарий возведен был на митрополию, он стал заботиться, чтоб и во всей митрополии обители иноческие подчинились уставу общежития. Намерения святителя были приведены в исполнение, но не повсюду, — привычка к старому обычаю была слишком сильна.
Наконец, попечения об исправлении юного царя и о руководстве его на пути правды и добра составляют также великую заслугу приснопамятного святителя. Священник Сильвестр, пробудивший совесть Иоанна после великого пожара и с того времени имевший сильное влияние на царя, был, без сомнения, известен Макарию еще в Новгороде и им переведен в Москву. Блаженная кончина великого святителя последовала 31 декабря 1563 года, когда царь Иоанн уже совратился с доброго пути, но не успел еще сделаться ужасом человечества [11].
|
|
|
Святитель Гурий, |
Ко времени первосвятительства Макария относится начало апостольских трудов в покоренном царстве Казанском. Нет сомнения, что выбор архипастыря для новой паствы и достойных его сотрудников принадлежит митрополиту Макарию. Святитель Гурий, в крещении Григорий, родился в Радонежском городке, где жил некогда преподобный Сергий в родной семье своей, до удаления в пустыню. Родители Григория были дворяне Руготины, бедные и малоизвестные. В доме благочестивого отца сын получил и благочестивое воспитание и обучен был читать и писать. Сыновья незнатных дворян обыкновенно служили тогда если не в службе великого князя, то при домах богатых княжеских фамилий. Так служил в доме князя Ивана Пенькова и Григорий Руготин. Григорий был умен и деятелен, нрава кроткого и послушливого, честности неподкупной; он любил ходить в храм Божий на молитву, молился и в доме; любил целомудрие и, охраняя его, держал пост, подавал нищим милостыню, какую только мог. Ум, строгая честность и благочестивая жизнь Григория приобрели особенную доверенность к нему князя и его супруги: Григорию поручено было все правление по княжескому дому. Товарищи Григория стали завидовать его счастию и оклеветали чистого юношу в преступной связи с княгинею. Гневный князь придумал жестокую месть: была выкопана яма и в нее опущен сруб, сюда заперли Григория. Только малое отверстие сверху темницы пропускало в нее свет, и в то же окошко бросали Григорию на пять дней по снопу овса и опускали немного воды. Тяжко было положение невинного страдальца; природа отвращается от страдания и неправды. Но благочестивая душа его скоро помирилась с темницею. "Мученики, — думал Григорий, — терпели и не то при всей своей святости; темница избавила меня от соблазна и тревог мирских. Это уединение оставляет мне полную свободу готовиться к вечности, а для чего и жить на земле, если не для вечности?" И вот блаженный Григорий "в таковой беде наипаче простирается на славословие Божие, терпя и благодаря Бога о всем". Уже проходил второй год заключения, когда один из товарищей по княжескому дому, бывший другом Григорию, упросил сурового сторожа дозволить подойти к окну темницы и поговорить с заключенным; расспросив о состоянии заключенного, он вызвался доставлять ему приличную пищу. Григорий поблагодарил друга за участие и сказал: "Без наказания, которое терплю я, душа моя могла остаться неисцеленною; благодарение Богу за все! В пище не имею я нужды; а прошу тебя приносить чернила и бумаги: я стану писать азбуки, а ты будешь продавать их и деньги после покупки бумаги станешь раздавать нищим". Так Григорий и в темнице хотел, чтобы дети учились закону Божию, так же как хотел помогать бедным, сам терпя крайнюю нужду. Спустя два года неожиданно в дверях темницы блеснул свет. Григорий, сотворив молитву, толкнул дверь, она отворилась. Страдалец понял, что Господь посылает ему свободу. Он взял икону Божией Матери, бывшую с ним в темнице, и пошел оттуда прямо в обитель преподобного Иосифа Волоколамского, известную тогда по строгой жизни иноков. Там он и постригся с именем Гурия.
После многолетних подвигов в посте, безмолвии и богомыслии, к которым приучился еще в темнице. Гурий был возведен на игуменство в Иосифовом монастыре; потом, по воле царя, принял на себя настоятельство Селижаровской обители [12].
Для завоеванного Казанского царства Собор определил избрать архиепископа. Это место служения в тогдашнее время было чрезвычайно важно; здесь надлежало быть мужу с апостольскою ревностию и чистотою души, чтобы благоплодно проповедовать святую веру не знающим ее. Поэтому и избрание архипастыря происходило необыкновенным образом. По совершении молебного пения митрополитом из четырех жребиев взят был с престола один, и это был жребий Гурия; потом взят один из двух, и это был опять жребий того же избранника. В 1555 году святой Гурий Собором архипастырей рукоположен в сан архиепископа Казанского. Отправясь из Москвы водою, архипастырь в каждом городе встречаем был молебствиями, и сам совершал молебствия, так что все путешествие святителя до Казани, продолжавшееся два месяца, было почти непрерывным молением.
|
|
Святитель Гурий, |
Первопрестольнику Казанскому даны были два достойных помощника для многотрудного его служения: Герман, бывший архимандрит Старицкого монастыря, бывший на покое в Иосифовом монастыре [13], и Варсонофий, игумен Песношский; первый определен архимандритом в Успенский монастырь города Свияжска, а последнему предназначена была архимандрия в новой обители Преображенской, которую он должен был сам еще основать в Казани. Варсонофий был сын Серпуховского иерея Василия, и сам получил в крещении то же имя. В 1512 году сыновья хана Менгли-Гирея опустошили берега реки Оки и захватили многих в плен; в том числе и юного Василия. Горько было положение пленника. Зная на память псалмы Давидовы, он взывал к Богу отцов своих: "Отец мой еси Ты, Бог мой и заступник спасения моего (Псал. 88, 27); избави мя от руки чуждых" (Псал. 143, 7). Молитва и богомыслие не только облегчали скорбь его, но доставляли сердцу его такое утешение, какого не чувствовал он в доме родительском. В нем росла любовь к Богу, а с нею и преданность воле Его. В таком расположении души молодой Василий работал неверным со всем усердием и обучался послушанию безответному, терпению и незлобию. Пост, сперва невольный, обратился в дело воли его. Утомительные работы невольника занимали у него все время дня, и он посвящал ночь молитве. Всегдашняя готовность к услугам, верность и жизнь чистая смягчили сердце варваров; на другом году плена облегчили ему тягость трудов и дали некоторую свободу. Василий изучил разговорный язык татарский; по своей даровитости он узнал его столько, что мог излагать мысли свои на письме, изучал основания магометанского зловерия, так что мог отчетливо говорить о заблуждениях учения Магометова. Основательным познанием языка и веры татар исполнилась премудрая цель, для которой Господь попустил рабу своему быть в плену. И вот спустя три года плена отец нашел средства выкупить дорогого сына из неволи татарской.
Василий возвратился на родину, но сердце его уже не могло увлечься земными радостями. Раб Божий покорил сам себя игу Христову в Андроньевской обители, и в монашестве наречен Варсонофием. Потом жил он при Тверском епископе Акакии в сане иеродиакона. Там и здесь совершаемы им были иноческие подвиги с полным усердием. Слух о духовной жизни его дошел до митрополита Макария, и в 1544 году он был посвящен в игумена Песношской обители.
Много трудов предстояло на новом поприще святителю Гурию, бодрому духом, но изнуренному плотию (темничная жизнь навсегда расстроила его здоровье). Хотя существовали начатки христианства в земле Казанской, уже напоенной кровию мучеников Христовых [14], но ревностный святитель и сотрудники его должны были неусыпно трудиться: прежде всего поучать духовенство, новокрещенных утверждать в вере и благочестии, магометан и язычников обращать к святой вере убеждениями, не прибегая к насилиям, за магометанина и язычника, осуждаемого судом за преступление, но принимающего святую веру, ходатайствовать пред начальством о прощении вины его. Святитель, выполняя эти правила, присовокуплял для успехов веры молитву и милосердие: в доме его находили себе пищу и помощь всякая бедность и нужда. Неверующие видели, что вся жизнь его — любовь святая, любовь благотворительная для всех без различия. На втором году служения своего святитель начал строить близ Казани Зилантов монастырь. По уставу святителя, иноки этой обители занимались обучением детей чтению и письму, преимущественно же закону Божию. Благочестивое желание знакомить детей с верою и правилами христианскими, пробудившееся еще в темнице, теперь развилось в святом Гурии с особенною силою [15]. И труды евангельского проповедника в стране мрака были благоплодны: "Божественный муж, — как свидетельствует Гермоген, один из преемников его, — учением своим привел ко Христу множество душ".
Ревностно помогал наставнику своему блаженный Варсонофий. Вместе с добрыми иноками, взятыми им из Песноши, он устроил в Казани новую общежительную обитель Преображенскую [16] и неутомимо трудился в обращении магометан. В этом подвиге помогали ему знание языка и веры татар и искусство врачевать болезни. Знание татарского языка доставило ему удобство входить в близкие сношения с татарами, а основательное знание учения Магометова при его глубоком уме представляло обличения его магометанству неотразимыми. Уменье лечить болезни привлекало к нему больных всякого рода, тогда как болезнь сама отворяет душу для лучших чувствований, а следовательно, и для принятия мыслей христианских; к тому же терпеливое и бескорыстное лечение со стороны Варсонофия внушало доверие к безмездному врачу не только в больных, но и в здоровых.
|
|
Святитель Герман |
Другой сотрудник святого Гурия, блаженный Герман, устроил обитель иноческую в Свияжске, учил детей, во множестве крестил магометан и язычников в струях Волги и усердно выполнял поручения святителя по епархии. Со своей стороны, святой Гурий оказывал ему особенное доверие, поручил суду его все сельские церковные причты Свияжского уезда, а монастырь его освободил от своего суда.
Последние три года жизни святитель Гурий лежал на одре болезни и не мог совершать служение и даже ходить в храм. Но дух его молился и молитвою низводил благодать небесную на его паству. В великие праздники носили его к литургии в соборный храм Благовещения Богоматери, построенный им; здесь сидел он или даже лежал, слушая службу Божию; душа его горела желанием молиться вместе с паствою своею в дни общей хвалы и молитвы. Блаженная кончина его последовала 4 декабря 1563 года. Преемником его кафедры был святой Герман.
Вскоре после того (в 1567 г.) святой Варсонофий рукоположен был в сан святительский на Тверскую кафедру; но спустя четыре года, отягченный старостию, отказался от управления епархиею и возвратился в Казанский Преображенский монастырь.
В обители продолжал он подвижническую жизнь. Когда от дряхлости не мог он ходить в церковь, ученики возили его на тележке к богослужению: так любил он молитву и славословие храма! Блаженная кончина его последовала 11 апреля 1567 года, на 86 году жизни его [17].
Между тем как равноапостольные святители Казанские просвещали светом истинного богопознания страну, погруженную во мрак язычества и магометанства, в пустынных обителях земли Русской ярко сияли светильники благочестия, а на стогнах Москвы один дивный труженик подвизался в юродстве Христа ради.
Преподобный Даниил, Переяславский чудотворец, в мире Димитрий, еще в юных летах обнаруживал порывы души к строгим подвигам. Услышав при чтении жития преподобного Симеона Столпника, что тот тайно обвил себя веревкою для усмирения плоти, отрок отрезал себе конец веревки, которою рыбаки привязывали к берегу ладью, обвил ею стан свой и так крепко, что веревка по времени стала въедаться в тело; родители увидели у спящего мучительный пояс и поспешили снять его. Воспитанный потом для жизни иноческой в Никитском монастыре, он тайно ушел в обитель преподобного Пафнутия Боровского и, приняв пострижение с именем Даниила, пользовался наставлениями опытного старца Левкия [18].
По смерти родителей блаженный Даниил возвратился в Переяславль и поселился в Успенской обители, что на Горицах; архимандрит Антоний, родственник его, зная чистоту его жизни, убедил его принять сан священства. Тут совершал он особенный подвиг любви к ближним: умерших странников, убитых, замерзших и утопших бедняков на своих руках переносил в скудельницу; он просил и других сказывать ему, если увидят где застигнутого внезапною смертию, и ночью шел отпевать покойного. Так продолжал он не один год. По ночам, смотря из Горицкой кельи на скудельницу (божедомье), он думал: "Сколько тайных рабов Божиих лежит, быть может, в этой скудельнице, попав туда только от того, что не хотели они быть известными миру ни при жизни, ни по смерти!" Эта мысль особенно часто стала посещать его после того, как один странный человек, не сказавший о себе, кто он, но часто находивший у Даниила в келье покой себе, зимней ночью найден был им уже умершим и был похоронен в скудельнице. По временам преподобный Даниил видел в скудельнице огонь и до слуха его оттуда доносилось пение. В блаженном подвижнике родилась мысль построить храм в божедомье, и Богу угодно было желание смиренного раба Его. Бояре Челяднины, избавленные молитвами преподобного Даниила от княжеской опалы, представили его лично великому князю Василию Ивановичу, выпросили ему дозволение иметь в своем распоряжении божедомье и построить там храм. Тогда же стали поступать приношения для построения храма, и появились желающие поселиться при нем, так что на божедомье неожиданно составилась обитель иноческая. Новые подвижники стали жить под руководством преподобного Даниила. Он обнес божедомье оградою, дал правила монашеского жития и каждый день ходил из Гориц совершать службу в божедомском храме. Великий князь Василий, уважавший преподобного Даниила, восприемника от святой купели сына его Иоанна, посетив бедную обитель, назначил для нее ежегодный отпуск хлеба.
Между тем иноки Горицкие упросили преподобного Даниила быть архимандритом их обители. "Если настояли вы на том, чтобы я был вашим настоятелем, — говорил Даниил братии, — то должны слушаться меня". — "Желаем повиноваться", — отвечали иноки. "У вас есть обычай, — говорил настоятель, — ходить из монастыря на торг без благословения настоятеля; ходите в мирские дома и там пируете и ночуете по нескольку суток. Прошу вас вперед не делать так". Иноки обещались исполнить волю настоятеля. "Вы ходите в бани, — продолжал настоятель, — и там бываете вместе с мирскими людьми. Этому не должно быть". Согласились и на то иноки. Преподобный Даниил продолжал: "В праздники, именины, в поминовение родных созываете вы к себе родных, друзей, знакомых с женами и детьми, и они гостят у вас по нескольку дней и ночей. Вперед не только не должно быть пиров, не только не должен никто из женского пола ночевать в кельях ваших, но женщин никогда не должны вы принимать в кельи". Тяжело было на это согласиться монахам, но согласились. "Кельи у вас очень высоки, с высокими крыльцами, как у вельмож, — сказал еще преподобный, — это неприлично монашескому смирению". Братьям неприятно было это замечание, но прекословить не могли. Впрочем, не прошло и года, как преподобный Даниил отказался от настоятельства Горицкого и перешел жить в новую обитель на божедомье, где в 1530 году построил каменный храм Святой Троицы иждивением великого князя Василия.
Во время голода обитель Даниила, где уже было до 70 братии, питала страдавших от голода. Раз сказали преподобному, что муки так мало осталось, что ее не станет для братии и на неделю. Даниил пошел посмотреть, и в то же время подходит вдова с детьми, изнуренная голодом, и просит помощи. Он дал ей муки и приказал отпустить оставшуюся муку всем нуждающимся по их просьбе. В продолжение 8 месяцев в обители Даниила доставало для всех хлеба. И после голодного времени многие, зная любовь святого старца к несчастным, бросали у ворот монастыря больных, увечных и не имевших чем кормиться. Угодник Божий с радостию принимал их в монастырь, лечил и кормил, одевал и покоил. Будучи образцом христианской любви к ближним, он до гроба был и образцом смиренного подвижничества. Он воспитал и в учениках своих любовь к подвигам. Инок Нил, родом немец, постриженный преподобным Даниилом, соблюдал такой пост, что довольствовался только хлебом и водою, и то в меру.
Пред концом земной жизни своей богоносный старец посетил крестника своего, великого князя Иоанна Васильевича, и сообщил ему, что переяславские храмы святого Предтечи и святого Николая, стоящие у городских ворот, очень обветшали, так что необходимо построить новые; при этом преподобный Даниил сказал, что у ветхого храма святого Николая в земле лежат мощи святого князя Андрея Смоленского, которому в прежние времена, как он твердо помнит и знает, была служба со стихирами и каноном и лик его писали на иконах; почему ныне не отправляется пение, неизвестно. Об этом же доложил он и святителю Иоасафу. Великий князь и митрополит приказали построить новые храмы и дозволили преподобному Даниилу вместе с местным духовенством осмотреть гроб святого князя Андрея. После молебна разобрали надгробный памятник и начали копать могилу, открыли гроб и в нем мощи, обвернутые берестою, мощи нетленные и издававшие благоухание: волосы русые и долгие, одежда целая с медными пуговицами, загнутая на сторону. Крупицы бересты, осыпавшиеся при отгребании земли, с верою брали недужные и исцелялись. Преподобный Даниил послал священника Константина известить о том митрополита и великого князя. Из Москвы присланы Чудовский архимандрит Иона (впоследствии Суздальский епископ) и Успенский протопоп Гурий для проверки донесения и перенесения мощей в храм. Они вздумали спросить святого старца: с чьего дозволения решился он отыскивать мощи? — и объявили, будто бы "владыка митрополит ничего не знает о том и ничего не приказывал". Старец заплакал и сказал: "Не будем искушать Духа Святого, действующего в чудных рабах Своих. Не говорите также, будто ничего не известно великому отцу нашему и святителю. Бог мне свидетель, что извещал я его сам и не только его, но и благочестивого самодержца и по их воле осмелился я, недостойный, отрыть святые мощи".
Даниил сказал потом, что противодействующие святому делу будут наказаны [19]: митрополит лишится престола, архимандрит и протоиереи жестоко пострадают. Это слово сперва смутило следователей [20], но потом они приняли его за плод дряхлой старости. Впрочем, очевидность дела вынудила кончить неуместный спор. Мощи блаженного князя положили в новый гроб и совершили службу.
Преподобный Даниил преставился 7 апреля 1540 года, достигнув почти 90-летней старости [21].
В том же Переяславле-Залесском, где подвизался преподобный Даниил, родился другой подвижник — преподобный Герасим Болдинский, в миру Григорий. Еще в юных летах он усердно ходил в храм Божий; святая жизнь преподобного Даниила особенно увлекла его душу за собою, и на 13-м году он уже со слезами просил старца принять его к себе. Даниил принял отрока к себе послушником: это было еще тогда, когда старец жил в Горицком монастыре. Герасим был "кожешвец" (сапожник) и по воле старца усердно служил ремеслом своим бедной братии божедомья; на время оставлял он старца, чтобы слушать наставления других подвижников и, по их совету, возвратясь к Даниилу, принял пострижение от рук его. Это было тогда, как Даниил начал жить в Троицкой обители. Новоначальный инок Герасим ревностно совершал подвиги поста и молитвы; принимал пищу через день и через два, постоянно выполнял келейное правило, а иногда всю ночь стоял на молитве. Преподобному старцу усердно служил он в заботах его о новой обители, особенно при построении храмов и келий. Чистою и подвижническою жизнию Герасим снискал себе общее уважение не только в обители, но и за оградою ее; он стал известен и в Москве. Эта слава тяготила его; он желал безмолвного уединения. Прожив до 26 лет под руководством преподобного Даниила, он вышел из обители его с желанием работать Господу в уединении.
В 1528 году поселился он в Дорогобужском округе, в таком диком лесном месте, что, кроме змей и диких зверей, никого там не жило; по временам же скрывались там разбойники, так как невдали проходила большая дорога, на которой они занимались своим промыслом. Блаженный Герасим поставил себе хижину и в ней стал подвизаться; разбойники не раз били его, стараясь прогнать из своего соседства, но пустынник терпел и молился. В хижине своей он жил, как птица, без печалей и забот житейских, хранимый и питаемый Господом. Впоследствии явился у него сторож — ворон; если недобрый человек подходил к хижине, ворон поднимал крик и, летая, бил крыльями по лицу нежеланного гостя; то же было с хищным зверем: тому клевал он глаза, пока не заставлял обратиться в бегство. По особенному видению перешел Герасим на Болдину гору, где над потоком Болдиным стоял огромный дуб. Отсюда хотели прогнать его поселяне и отвели в Дорогобуж к наместнику, который велел посадить подвижника в тюрьму как бродягу. Но здесь внезапно явилась помощь: входит к наместнику царский посланный из Москвы. Увидав преподобного Герасима, которого видел вместе с преподобным Даниилом у царя, он с глубоким уважением поклонился ему и просил благословения. Наместник испугался и с честию отпустил подвижника. С того времени имя святого старца стало в уважении, и в пустыню его начали приходить ревнители благочестия. Сперва построена была молитвенная храмина общих молитв и поставлена хижина. Потом преподобный Герасим отправился в Москву и там получил позволение на построение обители. Мало-помалу построены были храм Святой Троицы и келии для братии с трапезою. Преподобный Герасим сам трудился при постройках, трудился потом и для общежития вместе с другими: молол жерновом рожь, даже и за других, пек хлебы, рубил и носил дрова, мыл для братии свитки, прислуживал больным. Спал он мало и никогда лежа. Пища его была хлеб с водою.
Кроме Болдина монастыря, преподобный Герасим построил еще Предтечев монастырь в Вязьме; потом в Брынском лесу на реке Жиздре основал обитель Введения во храм Богоматери. В Болдиной обители под конец жизни преподобного было до 140 братий. Он бдительно вел всех их по путям спасения. Под его руководством воспитались строгие подвижники благочестия: блаженный Антоний, почивший Вологодским епископом (в 1588 г.) и доныне местно чтимый волгожанами. После многолетних подвигов преподобный Герасим преставился 1 мая 1554 года [22].
Другой ревностный труженик, постриженник Лавры Сергиевой и впоследствии один из достойных преемников великого чудотворца Сергия, преподобный Арсений происходил из дворянского рода Сухорусовых. При том богатстве доходов, какие тогда имела обитель Сергиева, преподобный Арсений не изменялся в любви своей к нищете и посту. Однажды великий князь Василий пришел на богомолье в обитель Сергия и на игумене богатой Лавры увидел одежду разодранную и ушитую заплатами. На вопрос изумленного великого князя братия отвечали: "Игумен наш — истинный раб Божий и живет в Боге; но он думает только о том, как бы оставить нас и удалиться в безмолвную пустыню". И действительно, в 1527 году любитель безмолвия оставил игуменство и удалился в необъятный Комельский лес, где прежде его уединялись многие отшельники; избрал себе самое глухое место, на берегах речек Кохтыжа и Лежи, водрузил крест, поставил келью и стал подвизаться в безмолвном уединении. Место это, в 36 верстах от Вологды, еще и ныне окружено трясинами и болотами. Крестьяне, ходившие сюда то для рубки леса, то для звериной ловли, сочли помехою себе келью Арсения и разорили ее. Давая место гневу, пустынник ушел в Шилегонский лес, на речку Ингарь или Маслянку, и здесь стал подвизаться. К нему стали приходить ревнители пустынной жизни, и сверх того, многие жители страны Вологодской, гонимые нашествием татар, толпами бежали в Шилегонский лес. Так безмолвие пустынников нарушено было поселившимися близ пустыни изгнанниками.
Любитель безмолвия, поручив небезмолвную "Арсениеву пустынь" одному из учеников своих, решился водвориться опять в Комельском лесу: он поселился с учеником своим Герасимом там, где прежде водрузил крест свой, и стал расчищать лес. Его стали тревожить не люди [23], а звери; но молитвою своею он смирил их, и медведи уступали ему свои берлоги. Когда собралось к нему несколько учеников, он поставил храм в честь положения ризы Богоматери во Влахерне. Иногда посещал он и Шилегонскую пустынь. На пути из одной пустыни в другую, он имел обычай беседовать о спасении души со встречавшимися с ним, а останавливаясь в селениях, назидал простых людей словом спасительным. Если замечал, что кто-нибудь в поле трудится в праздник или в день воскресный, то строго обличал за то. Раз поселяне ослушались его — не перестали работать в праздник, и внезапно поднявшийся ветер разметал снопы их. Проведя долгую иноческую жизнь в посте, молитве и непрестанных трудах, старец пред кончиною приобщился Святых Тайн и мирно предал дух свой Господу 24 августа 1550 года [24].
На другом краю Русского севера, в стране Олонецкой, подвизался один из достойных учеников преподобного Александра Свирского [25]: в 9 верстах от места подвигов преподобного Александра жил в своей отчине дворянин Андрей Завалишин, охотник до звериной ловли. Однажды в самом разгаре охоты Андрей увидел оленя и бросился догонять его; охотник мчался с такою быстротою, что далеко оставил за собою товарищей охоты, и все-таки олень исчез из глаз его. Вдруг Завалишин увидел пред собою хижину и следы пустынника в таком диком месте, где, казалось, никогда не ступала нога человеческая. Он постучался у хижины, и пред ним явился труженик, изнуренный постом и подвигами, в ветхой одежде. Повесть подвижника о дикой своей жизни произвела на Андрея глубокое впечатление. Это было в 1493 году. Завалишин после того часто приходил к преподобному Александру (это был он) слушать наставления его и доставлял хлеб сподвижникам его. Из беседы с отшельником познав сладость пустынной жизни, Завалишин решился следовать примеру жизни его, оставил богатое имение свое и удалился в Валаамскую пустынь; здесь принял он иночество с именем Адриана и провел несколько лет в подвигах общежития. Потом по благословению преподобного Александра избрал для пребывания своего уединенное место на полуострове, на берегу Ладожского озера. К нему собрались ученики и последователи. В пустыне построен был храм в честь святителя Николая. Однажды Адриан вблизи своей обители встретился с такими людьми, которые грозили не только существованию обители, но и жизни пустынников. В дремучем лесу острова Сала, напротив Адриановой пустыни, укрывался недобрый человек, Ондрус, с шайкою подобных себе, живший на счет пловцов Ладожского озера. Близкое соседство пустынника, начавшего собирать к себе других, тревожило атамана разбойников: он объявил, чтобы пустынники удалились с острова, иначе будет им худо. Скорбно было Адриану расстаться с пустынным местом, особенно потому, что великий наставник его благословил ему здесь жить. Он умолял разбойника предоставить это место мирным труженикам; не имея у себя денег, чтобы предложить выкуп за место, Адриан обещал атаману ходатайствовать за него пред Богом и советовал ему расстаться с худым промыслом. Разбойник смеялся над словами пустынника. Долго упрашивал Адриан разбойника с горькими слезами; наконец атаман смягчился и сказал: "Живите". На каменистом мысу Ладожского озера, называющемся поныне Сторожевским, тогда жил другой разбойник с шайкою и сторожил пловцов. Завидуя счастию Адрианова соседа, он старался захватить и истребить его. Случилось, что оба атамана, разъезжая по озеру с шайками для промысла, встретились, и между ними завязалась битва. Жильцы Сала были побеждены, и скованный предводитель их брошен в лодку врага своего. Несчастный знал, что ожидает его мучительная смерть; он вспомнил советы пустынника — горькое раскаяние проникло в душу его, и вот он видит пред собою преподобного Адриана. "По милосердию Господа, для Которого просил я у тебя пощады пустынному братству, ты свободен", — сказал явившийся и исчез; атаман увидал себя без оков, на берегу, и никого подле себя. Пораженный до глубины души, пришел он в обитель и нашел Адриана и сподвижников его в псалмопении. Атаман пал к ногам настоятеля и просил научить его путям спасения. Оставленный в обители, он здесь и кончил жизнь свою в тихом покаянии. И соперник его по ремеслу молитвами старца Адриана наконец пришел в себя. Почувствовав пагубу своей жизни, он на месте разбойничьего притона основал обитель молитвы и подвизался в ней с именем инока Киприана. Новою жизнию своею, благотворительною для многих, блаженный Киприан не только привел в забвение у современников прежние недобрые дела свои, но и заслужил уважение; а Господь, Благий и Милостивый, за подвиги истинного самоотречения, прославил почившего подвижника чудесами. Так благотворна была жизнь преподобного Адриана для глухого края. Основатель Адриановой Ондрусовой пустыни столько известен был по святости жизни, что он и преподобный Григорий Пельшемский приглашены были царем Иоанном в Москву, для принятия от святого крещения дочери царской Анны. Это было в августе 1549 года. Когда святой старец возвращался из Москвы в свою обитель и уже недалеко был от нее, близ селения Обжи злые люди напали на него и убили; злодеи надеялись найти у него деньги и не нашли ничего. Братия долго ждали своего настоятеля и уже не знали после долгого ожидания, что о нем думать. Спустя два года в одну ночь, в сонном видении, является преподобный Адриан одному из старцев Ондрусовой пустыни, рассказывает ему о страдальческой кончине своей, указывает место, где злодеи скрыли тело его, и повелевает перенести его в обитель. На другой день, 17 мая, иноки обрели в болоте нетленное тело страстотерпца и предали земле подле стены церкви святого Николая. Так вся жизнь преподобного Адриана была преимущественно борьбою против злых людей, и Господь увенчал его венцом мученика [26].
Еще два ученика того же великого наставника пустынножителей преподобного Александра, Геннадий и Никифор, подвизались на Важеозере. Первый из них, наследник богатого достояния, раздав все нищим, отправился к преподобному Александру, который тогда жил один на Свири: не хотелось дивному отшельнику нарушить своего уединения принятием кого-либо в свою келью; но усердные мольбы Геннадия заставили его расстаться с любимым уединением — Геннадий остался учеником и сподвижником Александра. Спустя несколько лет преподобный Александр благословил Геннадия искать себе уединения в другом месте: Геннадий поставил себе келью на Важеозере и здесь подвизался отшельнически, впоследствии дозволил он двум-трем ученикам поставить хижины подле своей кельи для безмолвной молитвы. Пред кончиною своею авва сказал ученикам: "На этом месте будет храм и киновия".
Блаженный Никифор пришел к преподобному Александру иноком и в веригах когда уже основан был монастырь Свирский; отец пустынножителей принял Никифора и потом с утешением смотрел на его подвиги в общежитии. В 1518 году он просил у великого аввы благословения поклониться Печерским угодникам Божиим. "Иди наперед повидайся с рабом Божиим Кириллом Новоезерским", — отвечал авва. Послушный ученик исполнил волю своего старца. Когда прибыл он на берег Новоозера, то, утомленный трудом, заснул. Кирилл, окончив вечернее правило, поспешил переплыть на лодке озеро и разбудил странника. Изумленный путник просил благословения. Кирилл, поклонившись ему, сказал: "Ты благослови меня, ты послан преподобным игуменом и духовным братом Александром посетить меня, грешного". Никифор понял, кто говорит с ним. Восемь дней после того пробыл Никифор у преподобного Кирилла, наслаждаясь духовными беседами его. С восторгом радости возвратился он к своему авве и пересказал, что видел и слышал у преподобного Кирилла. "Теперь можешь идти в Киев, по твоему желанию", — сказал Александр. Окончив благочестивое странствование свое до Киева, преподобный Никифор по благословению аввы поселился на Важеозере, там, где прежде его подвизался преподобный Геннадий, вблизи села Сермакса, где жили и почили родители преподобного Александра. Мало-помалу он собрал к себе любителей пустынной жизни, построил храм в честь Преображения Господня и завел общежитие. Здесь подвизался он до кончины своей, последовавшей 9 февраля 1550 года [27].
|
|
Преподобный |
Еще далее, на тундрах Севера, просиял святостию жизни преподобный Антоний Сийский. Сын богатых и благочестивых земледельцев Двинской волости, Андрей (мирское имя Антония), научившись грамоте и иконописанию, не имел охоты к трудам земледельческим; любимым занятием его были иконописание и молитва. По смерти родителей отправился он в Новгород и там пять лет служил у одного боярина и по совету его вступил в брак; но через год жена умерла, и он решился расстаться с суетою мира. Возвратясь в дом свой, он роздал свою часть нищим и в одной одежде отправился в Пахомиеву пустынь на реку Кену. На дороге заснув, видел он во сне: муж благолепный с крестом в руке говорил ему: "Возьми крест свой и не бойся вступить в подвиг", и осенил его крестом. Проснувшись, провел он остальную ночь в молитве. Блаженный Пахомий [28], облекши его в иноческую одежду, держал его в своей келье. Это было в 1508 году. Антоний прежде всех являлся в храм на молитву; трудился в поварне, нося воду и готовя дрова; пищу принимал через день и то не до сытости; память о смерти и Суде постоянно хранил в сердце. Удостоенный иерейства, один совершал он служение в храме (другого иеромонаха не было) и вместе с тем ходил на работы наравне с прочими; здоровье его было так крепко, что мог он трудиться за двоих.
По любви к пустынному уединению с благословения игумена оставил он Пахомиеву пустынь и с двумя братьями, Александром и Иоакимом, отправился на реку Шелексну; здесь избрано место для пустынной жизни, поставлен небольшой храм святого Николая и несколько келий. Там подвижники прожили семь лет; потом, теснимые соседними жителями, ушли еще далее на север.
В глухом севере зверолов показал пустынникам место, удобное для пустынной жизни, — Михайлов остров, окруженный глубокими озерами и омываемый с одной стороны рекою Сиею. Место было совершенно дикое — тундра и лес, озера и чащи "непролазные"; оленей, лисиц, медведей, волков множество, и только по временам звероловы заходили сюда, гоняясь за зверем, но еще никогда не обитал здесь человек. Антоний поставил тут часовню и для себя с братиею хижину. Это было в 1520 году, на 42-м году жизни Антониевой. Три года проведено здесь в крайней скудости и в тяжелом труде! Антоний очищал лес и копал землю, чтобы сделать место сносным для житья; братия начинали роптать на скудость; но неожиданно неизвестный христолюбец доставил им хлеб, муку, масло и сверх того деньги на построение обители. Сборщик доходов Новгородского архиепископа Василий Бебр в уверенности, что у Антония много денег, вздумал добыть богатый доход для себя: он послал известных ему людей ограбить пустынников; но после сам же с раскаянием говорил Антонию, что хищникам представилось, будто обитель окружена стражею. С того времени начали посещать пустынь Антония богомольцы и доставлять ему средства к жизни.
Когда число учеников умножилось, двое старших из числа братии, Александр и Исаия, отправились в Москву испросить у великого князя Василия дозволение занять дикое место пустынною обителью и получили на это грамоту. Тогда они построили обширный деревянный храм Святой Троицы. Местный храмовый образ написан был самим Антонием и с молебным пением поставлен в иконостас. Однажды после утреннего пения оставили в храме незагашенную свечу: храм объят был пламенем, когда вся братия была на работе с Антонием; весь храм и вся утварь сгорели; осталась только Антониева икона Святой Троицы. Построен новый храм и другой теплый при трапезе. По общей просьбе братии Антоний принял звание игумена, но продолжал быть примером любви к труду; он каждый день был в храме при каждом богослужении и потом в худой одежде то чистил он лес, то трудился на пашне, то занимался иконною работою. Праздности не любил ни в себе, ни в других; о больных заботился с отеческою любовию; пища и одежда была у него для всех одинаковая; нетрезвость считал тяжким грехом. Старец внушал братии никогда не увлекаться гневом, жить в кротости, терпении и любви. От иконы Святой Троицы еще при жизни преподобного Антония получались исцеления.
Пред кончиною своею по просьбе учеников оставил он духовную грамоту: "Братия и отцы!— писал он. — Видите, постигла меня, грешного, старость — часто подвергаюсь болезни, которою и теперь отягчен. Все болезни мои говорят мне об одном — о смерти и о Страшном Суде. Сердце мое смущено от грозного исхода, и страх смерти напал на меня. Вы любовию своею понуждаете меня, грешного, написать, как вам жить после моей смерти. Господь Бог видит мои беззакония и в ваших глазах мои грехи. Вы видели — не был я примером ни одной добродетели. Вы называли меня, грешного, отцом своим, пастырем и учителем; но я не пастырь и не учитель. Един есть пастырь Христос. Неразумием своим я, грешный, разорял ваше богоугодное житие. Но не отчаиваюсь я в своем спасении, а надеюсь на милость Божию и на ваши молитвы. Бог говорит: "Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние". Святыми молитвами вашими по слову пророка возлагаю на Господа печаль мою: пусть творит со мною, что Ему угодно. Он хочет, чтоб все спаслись и пришли в уразумение истины".
"Много бы нужно писать вам из Святого Писания. Но вы знаете, что я умею грамоте лишь отчасти; да и боюсь Владыки моего Христа, Который сказал, что прежде надо самому делать и потом учить. Поручаю монастырь свой и вас Богу и Пречистой Матери Его и преподобному Сергию, великому чудотворцу. Назначаю вам, по вашей просьбе, строителя старца Кирилла; пусть с ним священники соборно решают монастырские дела в трапезе при всей братии. Если иные строптивые и своевольные не захотят жить по монастырскому чину, не станут повиноваться строителю и братии, выгоняйте их из монастыря в страх прочим; если же такой возвратится с раскаянием, то нужно принять его как своего, простить и считать не врагом, а братом... Прежде всего имейте страх Божий в душе, да вселится в вас Дух Святой и научит вас всякой истине. Живите общею жизнию, по духу и телу, в пище и одежде, по заповеди святых отцов. Строитель пусть довольствуется братскою трапезою, не прибавляя себе ничего; то же — в одежде и обуви, разве по особенному усмотрению. Не держите хмельного в монастыре и не принимайте от христолюбивых. Женский пол отнюдь не должен ночевать в монастыре, и миряне не должны ночевать в кельях вместе с братиями. Поите и кормите бедных досыта; подавайте милостыню, чтобы не обедняло это святое место. Здоровые из братии для своего спасения не должны оставаться без работ. Не дозволяйте ставить дворов вокруг монастыря; скотный двор пусть стоит за озером. Молю вас, храните это".
Передав управление обителью ученику своему Кириллу, преподобный Антоний мирно почил на 79-м году жизни своей 7 декабря 1556 года [29].
|
|
Преподобный |
В то же время и на острове другого озера подвизался отшельник. Уроженец Валдайского у езда, постриженник Крынецкой обители преподобного Саввы (близ Пскова), преподобный Нил удалился сначала на реку Серемлю (тогда Ржевского, ныне Осташковского уезда). Здесь поставив хижину, довольствовал он тело свое только травами, а дух насыщал молитвою и богомыслием. Он не давал простора желаниям плоти и жил духом для Господа, потому и Господь был с ним. Раз хотели напасть на него злые люди; он вышел к ним навстречу с иконою Богоматери, и они бежали. К нему приходили многие за наставлениями и с просьбою о молитве; жизнь его была полезна для многих. Но он считал себя не утвердившимся в добре, а известность имени его — опасною для души. Потому сильно желал он безмолвия. Однажды после молитвы задремал он и услышал голос: "Нил! Иди на озеро Селигер, там на острове Столбенском можешь спастись". Узнав от приходивших к нему, где и каков Столбенский остров, Нил в радости о готовом для него безмолвии поспешил исполнить веление свыше [30].
Столбенский остров на озере Селигер, заключая в себе около 8 десятин пространства, весь покрыт был дремучим лесом. От нынешнего города Осташкова, если плыть водою, он в 9 верстах. Преподобный Нил рад был такому тихому месту. На первый раз он выкопал здесь в горе пещеру и прожил в ней зиму (1528 г.). Потом поставил себе небольшую келью и часовню; для овощей возделывал он землю; а прежде того питался ягодами и травою. Отшельник утешался тем, что славил Господа вместе с природою, не отвлекаясь людьми. Плоть не докучала ему. Духу была свобода славить Господа своего.
Раз пришли к отшельнику охотники до чужого добра и требовали денег. "Чада! — сказал гостям своим преподобный Нил. — Все сокровище мое — в углу кельи". Там стояла у него икона Богоматери. Разбойники бросились искать денег и ослепли. В слезах раскаяния просили они прощения. Нил преподал им наставление жить честно, не волноваться завистью слепою, помнить волю Божию: в поте лица твоего снеси хлеб твой; потом, сжалившись над ними, молитвою возвратил им зрение.
Иные были и добры к пустыннику. Рыбаки по временам присылали ему рыбу. И он не оставлял их без наставления. Раз послали они рыбу с одним товарищем своим; но преподобный Нил, увидев его издали, затворил окно, и тот принужден был воротиться назад. "Конечно, брат, ты совершил какой-нибудь грех, почему святой старец не принял тебя", — сказали ему товарищи. И тот сознался в нечистом плотском грехе. Они послали другого товарища — отшельник принял от него рыбу и благословил его. Святой старец охотно преподавал наставления желавшим спасения, причем иным говорил голосом строгости. Один, оскверненный плотским грехом, бесстыдно пришел к преподобному, но был обличен в грехе и с того времени стал жить в страхе Божием. Опытного в духовной жизни пустынника посещали многие с пользою для себя.
В последнее время свое святой Нил жил в пещере, приготовив в ней гроб, и молитвою готовился к переселению в вечность. Извещенный о близкой кончине. он молил Господа удостоить его причастия Святых Тайн пред смертию. Великий подвижник, столько возвысившийся в духовной жизни, считал нужным для себя причаститься Тела и Крови Христовых. По молитве угодника Божия желание его исполнилось. На остров прибыл посетить отшельника духовный отец его Сергий, игумен Никольского монастыря, что на Рожку; блаженный отец исповедался и причастился Святых Тайн; он просил игумена и еще посетить его. На другой день игумен пришел с братиею и уже застал преподобного почившим. Святой старец стоял, опершись на двух костылях: так нашли его. Он преставился 7 декабря 1554 года после 26-летнего уединенного пребывания на пустынном острове [31].
|
|
Святой блаженный Василий, |
Между тем как дивные пустынножители озаряли светом богоугодной жизни своей дикие пустыни и дубравы, один великий труженик в первопрестольной Москве учил народ благочестию, посвятив себя на многотрудный подвиг юродства Христа ради. Это был блаженный Василий. В ранней молодости оставил он дом родительский [32], без крова и пристанища ходил по Москве, едва не нагой; зимою переносил такие морозы, от которых трескалась земля, а летом терпел зной на солнце; днем скитался по улицам, а на ночь ложился на паперти церковной и проводил время в молитве. Ни дружбы, ни знакомства не было у него ни с кем, для всех был он чужим: так лишал он себя всякого утешения земного! Только у одной бедной вдовы иногда преклонял он голову. Ум блаженного Василия постоянно был занят молитвою и богомыслием. Во время малолетства царя Иоанна и страшных смут боярских жизнь Василия была уроком людям развратным и утешала невинно страдавших от произвола диких страстей. Нелегко было праведнику смотреть на грехи людские. Любя людей, он плакал за них и слезами своими вел их к покаянию. Так в 1547 году он горько плакал, молясь пред монастырскою церковию Воздвижения креста [33]. На следующий день в Москве был страшный пожар, начавшийся с этого самого храма; оба города, старый и новый, сгорели; храмы, дома, дворец великого князя исчезли: "мед как вода разливалась", по слову летописца.
Внимательные к спасению своему замечали, что, когда Василий проходил мимо дома, в котором безумно веселились, пели песни и пьянствовали, он со слезами обнимал углы того дома. "Что это значит?" — спрашивали Василия. "Ангелы скорбные, — прерывая молчание, отвечал он, — стоят у этого дома и сокрушаются о грехах людских, а я со слезами упрашивал их молить Господа об обращении грешников". Блаженный возвышался до чудных состояний духовных. Его видели ходящим по морю, как по суху: видели люди неверные и дивились; придя в Россию, они говорили: "Мы видели такого человека ходящим по морю" [34]. Это были персидские купцы, спасенные Василием на море во время бури.
Митрополит Макарий, узнав о блаженном Василии, сообщил о нем царю, и оба славили Бога, воздвигшего в их время такого подвижника. Однажды царь Иоанн стоял в храме и думал, как украсить ему свой новый дворец на Воробьевых горах. После службы Василий зашел из храма к царю. "Где ты был, Василий? Я не видал тебя в храме". — "А я видел тебя, — отвечал Василий, — только ты был не во храме, а на Воробьевых горах. Всякое ныне житейское отложим попечение, поет нам Церковь". Царю вздумалось пригласить юродивого на свои именины. Подносили заздравную чашу. Юродивый три раза принимал ее и выливал за окошко. Иоанн прогневался, считая действие юродивого за пренебрежение к себе. "Не кипятись, Иванушка, — сказал юродивый, — надобно было заливать пожар в Новгороде, и он залит". Царь не был из числа доверчивых людей, послан был нарочный в Новгород, и оказалось, что блаженный сказал правду.
Один богатый вельможа любил блаженного Василия, и Василий по временам бывал у него. Раз Василий пришел к нему в лютый мороз. Сострадательный боярин стал упрашивать его, чтобы по крайней мере в такое время защитил тело свое от мороза теплой одеждой. "Хочется тебе этого?" — сказал юродивый. "Искренним сердцем люблю тебя, брат, прими в знак любви моей", — говорил боярин. Блаженный с улыбкою сказал: "Пусть так, и я люблю тебя". Боярин с радостию надел на Василия богатую лисью шубу. Блаженный по обычаю побежал по улице. Недобрые люди, увидав юродивого в богатой шубе, вздумали обманом взять ее у него. Один лег на дороге, притворясь умершим; товарищи стали просить Василия подать что-нибудь на погребение бедняка. Отдавая шубу, Василий сказал: "Лукавнующие потребятся". Когда отошел он, обманщики нашли товарища мертвым.
В последние дни свои блаженный труженик лежал на одре, тяжко больной. Царь и царица Анастасия с детьми Иоанном и Феодором пришли к нему испросить молитв его за них. Блаженный, находясь уже при смерти, сказал царевичу Феодору: "Все достояние прародителей твоих будет твоим, ты — наследник". И вслед за тем скончался. Это было 2 августа 1552 года. Из 88 лет жизни своей блаженный Василий провел в подвигах юродства 72 года. Царь с боярами нес одр его. Митрополит Макарий с собором духовным совершил погребение. Тело блаженного погребено было на кладбище Троицкой церкви на рву [35].
Исцеления от мощей блаженного Василия начались с 1588 года. Из множества чудес, совершенных Василием в загробной жизни, заметим одно, весьма замечательное. Черноризец Герасим двенадцать лет был без ног и питался милостынею у Спасских ворот. "Сколько лет ты ползаешь на коленях?" — спросил явившийся ему Василий. "Двенадцать лет, и все, что имел, роздал врачам, но без пользы", — отвечал старец. "Для чего же ты, — сказал ему Василий, — не веришь святым, от которых можно получать исцеление без всякой платы? Веруешь ли, что Бог может исцелить тебя?" — "Верую, Господи, — сказал бедняк; — верую, — прибавил он, — что твоими молитвами помилует меня Бог". — "Хорошо, — сказал явившийся, — ступай же к гробу юродивого". Герасим пошел и совершенно выздоровел.
"Преблаженный Василий! С юности заботился ты стать в день Суда без страха и боязни и, смело отвергнув все удовольствия телесные, последовал за Христом; собирал богатство духовное трудами и терпением, со свечою, всегда горящею. Как истинный и непобедимый страдалец, явился ты с чистотою душевною и телесною, для Христа изнурив тело всякою нуждою. Потому и получил от Него дар исцелений. И ныне, блаженный Василий, моли о нас, славящих твое успение" [36].
[1] Мощи святого митрополита Иоасафа почивают под спудом в южном притворе Троицкого собора Лавры, в Серапионовской палатке, прямо против входа. Память его празднуется в день преставления.
[2] Замечания святителя Иоасафа помещены особою главою в книге так называемого Стоглавника.
[3] Историческое описание Лавры с. 157. — В патриаршей (Синодальной) ризнице хранится алтабасный саккос святого митрополита Иоасафа.
[4] При печатании Апостола не пользовались греческим текстом, а потому не могли выбрать лучшего списка. Издатели называют текст Нового Завета текстом 70 толковников.
[5] Древняя Вивлиофика XIX, стр. 227. Царственная книга. Исторические акты I, № 150, 160.
[6] Востокова Описание Румянцевского музея, с. 626. Дополнения к историческим актам 1. № 38. Последнее послание — памятник апостольских трудов Макария, еще архиепископа Новгородского, для распространения света Христова между оставшимися язычниками. Мы упоминали об этих трудах в VI главе III части "Рассказов".
[7] Исторические Акты 1. № 172.
[8] Святитель Макарий заботился о составлении житий и служб русским святым, которым установлено праздновать на Соборе 1547 года (имена их исчислены нами в предыдущей главе). Из биографов и песнопевцев того времени известны: Михаил Тучков, боярин, в иночестве Илья; блаженный Иродион, ученик преподобного Александра Свирского; Хутынский игумен Маркелл, Владимирский инок Михаил, Псковский священник Василий и другие. Сочинения Василия отличаются от всех прочих скудостию смысла и обилием басней.
[9] "Писал есми, — говорил сам Макарий, — сия книга в Новгороде, как есми там был архиепископом, а писал есми и собирал и во едино место их совокуплял дванадесят лет, многим имением и многими различными писари, не щадя серебра и всяких почестей, наипаче же многие труды и подвиги подъях от исправления иностранных и древних пословиц, переводя на русскую речь... иная же и доднесь в них не исправлена пребысть и сия оставихом по нас могущим с Божьею помощью исправити". Князь М. А. Оболенский отыскал книгу Великих Миней за август, с собственноручными поправками Макария (Москвитян. 1850, т. V). Видно, что Великие Минеи окончены уже в Москве. Полный экземпляр, отданный святителем в Московский Успенский собор, хранится в Синодальной библиотеке. Сверх того там же и в других библиотеках находятся экземпляры неполные.
[10] Известна грамота митрополита Макария с благословением на общежитие у Востокова в Описании Румянцевского музея, с. 780.
[11] Митрополит Макарий погребен в Московском Успенском соборе, у северной стены. Современники глубоко чтили память святителя, как мужа богоугодного. В "Книге о российских святых" имя его поставлено между святыми с прозванием "чудного" (чудотворца). В сборнике Румянцевского музея, скоропись XVII в. № 364 помещено сказание о жизни "иже во святых отца нашего чудного Макария митрополита" (л. 319) и "Сказание о явлении преподобного отца Александра Свирского и с ним во святых чудного отца Макария митрополита" (л. 322).
[12] Селижаров Троицкий монастырь Тверской епархии находится в Осташковом уезде, при впадении речки Селижаровки в Волгу. Время основания его неизвестно.
[13] Святой Герман, в крещении Григорий, был из знаменитой фамилии Полевых, происходившей от князей Смоленских. В ранней юности постригся он в обители Иосифовой, где отличался строгою жизнию родной дядя его Нил (в мире Никифор Васильевич Полев); там пользовался он наставлениями богомудрого страдальца Максима Грека и добродетельного игумена святого Гурия Руготина, для которого трудился в списывании книг. Назначенный на игуменство в Старицкий монастырь, блаженный Герман настоятельствовал только два года и удалился на апостольские подвиги в Казань с наставником святым Гурием.
[14] В Казани пострадали за веру Христову: в 1529 году русский пленник Иоанн, а в 1552 году Стефан и Петр, уроженцы Казанские, обратившиеся из магометанства в Свияжске.
[15] Доныне жители Казани, начиная учить детей своих грамоте, испрашивают благословения святого Гурия при раке мощей его. Так памятна в том крае любовь святителя к делу образования детей!
[16] Еще цел там устав, данный "в общий монастырь Спаса многогрешным чернцем, архимандритом Варсонофием, что был игумен на Песноше; а писан устав с Песношского".
[17] Мощи святого Варсонофия были погребены в храме обители его, подле мощей святого Гурия. В 1596 году при построении каменного Преображенского храма на месте деревянного обретены гробы обоих святителей. "Вся рака святого Гурия, — говорит очевидец (святитель Гермоген), — наполнена была благоуханным мирром, и мощи плавали; святое тело было нетленно; только верхней губы несколько коснулось тление. Сам я, недостойный, грешною моею рукою коснулся святого тела и чувствовал, как оно плавало; осязал и погребальные ризы — и они были целы; прикасался к мантии и сильно тянул ее, но она была крепче новой". Мощи святителя Гурия почивают открыто в Казанском Благовещенском соборе, а святого Варсонофия — в Преображенском монастыре.
[18] Блаженный Левкий был основателем Успенской пустыни на реке Рузе, в Волоколамском уезде. Мощи его почивают под спудом в Успенской церкви, ныне приходской.
[19] Предсказание прозорливого старца сбылось: архимандрит претерпел тяжкие скорби и истязания, протопресвитер лишился любимого сына, а митрополит — первосвятительского престола.
[20] Кто был святой Андрей и когда жил? По повествованию о нем, после смерти его нашли записку: "Аз есмь Андрей, един из Смоленских князей", нашли также золотую цепь и перстень, которые потом взял себе Иоанн Васильевич и за то дал ругу для святителя Николая. По преданию, князь удалился из родной стороны по крамолам; в Переяславле жил он, как никем не знаемый бедняк и исправлял должность пономаря при церкви святого Николая; терпел всякую нужду, но был усердным молитвенником храма, вел жизнь чистую и строгую. Так провел он 30 лет. Таковые данные о жизни того, кто не хотел быть знаем во время земной жизни своей! По догадке преосвященного Филарета Черниговского, он был сын князя Феодора фоминского Слепого и скончался около 1390 года (Русские Святые, октябрь, с. 90). Позднее при этой церкви был монастырь Князь-Андреевский; теперь она приходская. Здесь почивают под спудом мощи святого князя Андрея, Переяславского чудотворца.
[21] Мощи преподобного Даниила обретены и освидетельствованы 30 декабря 1653 года. Они почивают открыто в сооруженном им соборном Троицком храме обители его, на северной стороне, под аркою, соединяющей собор с придельною церковью преподобного Даниила. Великолепная рака устроена в 1816 году.
[22] Мощи преподобного Герасима почивают под спудом в соборной церкви Троицкого Болдина монастыря, в 15 верстах от города Дорогобужа.
[23] От злых людей отшельник был огражден грамотою великого князя Василия Иоанновича. Этою громотою строго запрещалось всем "около пустыни старца Арсения Сухорусова, в Комельском лесу на реке Кохтыже" рубить дрова, ставить новое поселение, гоняться за зверями и обращать в свое владение землю или лес.
[24] Тело подвижника Божия положено было близ алтаря построенного им храма. Впоследствии мощи его ознаменовались многими исцелениями. Спустя сто лет после его кончины, сооружен был в обители каменный храм с приделом в честь преподобного Арсения, где под спудом почивают мощи его. Там же сохраняется Евангелие, писанное им в 1506 году, еще в лавре Сергиевой, с надписью: "писал многогрешный чернец Арсеньишко Сухарусов". В послесловии этого Евангелия сказано: "Аще будет, по грехом, опись, в ведении или неведении, исправите Бога ради, зане многи пословицы приходили Новгородския; аз, окаянный, скуден умом, рассудити на се груб и невеглас, тесен разумом". Монастырь Арсениев существует, но другая, Шилегонская его пустынь, бывшая в 40 верстах от Вологды, упразднена, церковь ее обращена в приходскую села, доныне называемого Арсеньево.
[25] Житие преподобного Александра Свирского помещено в третьей части наших "Рассказов" (глава V). Здесь упомянуто и о преподобных Важеозерских.
[26] Император Александр I, осматривая в 1819 году Олонецкую губернию, пожелал поклониться преподобномученику Адриану, взял в проводники крестьянина и без свиты отправился к гробу пустынника. Здесь долго молился он со слезами и потом прислал сосуды и книги для храма. В 1828 году мощи преподобного Адриана перенесены в новый каменный храм.
[27] Мощи преподобных Геннадия и Никифора почивают под спудом в пещере, близ церкви бывшего их монастыря, ныне приписанной к Свирской обители по упразднении Задне-Никифоровской пустыни в 1764 году. Над гробницами их поставлена часовня.
[28] Блаженный Пахомий был основателем Кянской, или Кенской, пустыни в Онежском уезде, на реке Кене. В церкви этой пустыни, давно уже упраздненной, почивают под спудом мощи его. В рукописных святцах помещено имя его в числе святых, но время кончины не показано. По житию преподобного Антония можно полагать, что Пахомий скончался около 1520 года.
[29] Память преподобному Антонию установлено праздновать в 1579 году. Мощи его, прославленные многими чудотворениями, почивают под спудом в соборном храме основанного им Троицкого Сийского монастыря, в 92 верстах от Холмогор, на полуострове Михайловского озера, из которого вытекает речка Сия, впадающая в Двину. В обители сохранились доныне: чудотворная икона Пресвятой Троицы, фелонь и посох преподобного Антония и писанное им Евангелие.
[30] Доныне часовня и келья, окруженные группою вековых сосен, остаются памятником пребывания преподобного Нила на реке Серемле, где прожил он 12 лет.
[31] Спустя несколько лет по преставлении преподобного Нила двое иноков, желавших подражать ею пустынножительству, поселились около запустелой его келии. В 1594 году поставлена здесь первая деревянная церковь и основана общежительная Нилова пустынь. Мощи преподобного Нила обретены 27 мая 1667 года и почивают открыто в соборном храме обители, в великолепной раке. Здесь же находится чудотворная икона Богоматери, называемая Селигерскою, принесенная на остров преподобным Нилом, и схима, в которой он был погребен. В день обретения мощей преподобного Нила мощи его обносятся вокруг обители.
[32] Родиною блаженного Василия было подмосковное село Елохово, вошедшее впоследствии и состав города.
[33] На улице Воздвиженке Теперь здесь приходская церковь.
[34] Песнь 6-я канона на 2 августа, в Минее Московской печати 1646 г.
[35] Мощи блаженного Василия почивают под спудом в Покровском соборе, воздвигнутом царем Иоанном Грозным в память покорения Казани. На гробнице его висят тяжелые его вериги.
[36] Стихира и тропарь блаженного Василия из той же Минеи.