Святой благоверный князь
Михаил Тверской, мученик,
† 1318
К предыдущей странице Оглавление К следующей странице
Как жизнь, так и кончина великого князя Андрея Александровича были несчастием для Русской земли. Явились два искателя великого княжения: князь Михаил Ярославич Тверской и князь Георгий Данилович Московский; первый из них имел более прав как внук Ярослава Всеволодовича и двоюродный дядя Георгия, следовательно - старейший в роде. Это по понятиям того времени казалось неоспоримым, и бояре великокняжеские, похоронив тело Андрея в Городце Волжском, спешили в Тверь поздравить Михаила с престолом Владимирским. Новгородцы также признали его своим князем, с условием, если хан утвердит за ним великое княжение. Тщетно блаженный митрополит Максим уговаривал Георгия не искать великого княжения и обещал ему именем вдовствующей княгини Ксении, матери Михаила, предоставить ему на выбор несколько городов в прибавок к Московской области. Дядя и племянник поехали судиться к хану; началась продолжительная кровавая борьба между Москвою и Тверью.
Сначала Михаил превозмог соперника и приехал с ханскою грамотой во Владимир. Зная неуступчивость врага своего, он хотел смирить Георгия оружием и дважды приступал к Москве; но не мог взять ее. Это еще более усилило взаимную злобу, пагубную для обоих князей. Впрочем, летописцы оправдывают Михаила и винят князя Московского, который заслужил всеобщую ненависть гнусным злодейством: он велел зарезать Рязанского князя Константина, находившегося у него в плену.
Несколько лет Михаил властвовал спокойно и жил большею частию в Твери, управляя великим княжением и Новгородом чрез наместников. Между тем Георгий в Орде три года бил челом вельможам ордынским, дарил их и, наконец, умел снискать милость нового хана Узбека, который выдал за него замуж любимую сестру свою Кончаку, названную в крещении Агафиею, объявил его великим князем и дал ему войско. В сопровождении монголов и воеводы их Кавгадыя, Георгий возвратился в отечество и хотел немедленно завоевать Тверь.
Михаил отправил посольство к племяннику и велел сказать ему: "Будь великим князем, если так угодно царю; но оставь меня спокойно княжить в моем наследии; ступай во Владимир и отпусти войско". Георгий вместо ответа опустошал с татарами Тверскую область. Михаил призвал на совет епископа и бояр: "Судите меня с племянником, - говорил он, - не сам ли хан утвердил меня на великом княжении, а теперь отдал его Георгию? Я не спорю против воли ханской, а Георгий ищет головы моей, терзает наследственную мою область. Скажите, кто из нас виноват?" Епископ и бояре единогласно отвечали ему: "Ты прав, государь, пред лицом Божиим: возьми меч праведный и иди на врага; с тобою Бог и верные слуги, готовые умереть за доброго князя". - "Не за меня одного, - сказал Михаил, - но за множество людей невинных, лишаемых крова отеческого, свободы и жизни". Открылась кровопролитная битва, и Михаил обратил в бегство врагов своих, освободив множество тверитян, взятых в неволю татарами. Жена Георгия и Кавгадый попались в плен. Первая, к несчастью, вскоре умерла скоропостижно, и враги Михайловы распустили слух, будто бы она отравлена ядом.
Не желая продолжать кровопролития, Михаил отпустил Кавгадыя с богатыми дарами к хану и предложил Георгию ехать с ним в Орду на суд. Уверенный в правоте своей, он не спешил и спокойно занимался в Твери делами правления. Между тем коварный племянник предупредил дядю и успел при помощи Кавгадыя очернить его перед Узбеком.
|
|
|
Святой благоверный князь |
Наконец и Михаил собрался в Орду. Приняв благословение от епископа Варсонофия, помолившись и благословив детей, он отправился в путь. Благочестивая супруга, княгиня Анна, проводила его до берегов Нерли; там он исповедался пред духовником и открыл ему свою тайную мысль: "Я всегда любил отечество, но не мог прекратить наших злобных междоусобий; буду доволен, если хотя смерть моя успокоит землю Русскую".
Во Владимире, куда провожали Михаила два старших сына, Димитрий и Александр, посол ханский объявил ему гнев Узбека: сыновья умоляли отца не ездить в Орду, но послать их вместо себя, чтобы умилостивить хана. "Царь требует меня, а не вас, - отвечал Михаил, - за мое ослушание падет много голов христианских; тогда и я не избегну смерти; не лучше ли теперь положить душу за братию?" Он написал завещание, распределил уделы сыновьям, дал им отеческое наставление и отпустил их в Тверь.
Михаил нашел Узбека на берегу моря Сурожского (Азовского), при устьях Дона, вручил дары хану и шесть недель жил спокойно в Орде. Вдруг хан велел судить Михаила с Георгием. В числе судей были Кавгадый и вельможи ханские, подкупленные Московским князем. В первом заседании суда обвиняли Михаила в неисправном платеже дани; в этом он легко оправдался. Во второе заседание привели его уже скованным и объявили ему две новых вины, сказывая, что он обнажил меч на посла ханского и опоил ядом ордынскую царевну. "В битвах не узнают послов, - отвечал Михаил, - но я спас Кавгадыя и отпустил его с честью. В смерти Кончаки я невинен; как христианин, свидетельствуюсь Богом, что у меня и на мысли не было такого злодеяния". Судьи не слушали его, удалили от него верных его слуг и наложили ему на шею колодку.
Узбек ехал тогда на ловлю к берегам Терека. Вся орда тронулась за ханом; вслед за нею повлекли и Михаила. Страдалец, обремененный цепями и тяжелою колодкой, терпел уничижение и муку с удивительною твердостью; спокойно готовясь к смерти, он несколько раз причащался Святых Тайн; проводил ночи в молитве и чтении Псалмов Давидовых, причем отрок княжеский держал книгу и перевертывал листы. Несколько раз верные слуги предлагали ему бегство, говоря, что кони и проводники готовы. Князь отвечал: "Не дай Бог и думать о том; спасусь сам, а народ мой подвергну беде; что же будет ждать меня там? Да будет воля Божия!"
Орда кочевала уже далеко за Тереком близ Дербента, когда Узбек утвердил смертный приговор Михаилу. Страдалец не ужаснулся смерти. Отслушав утреню (с ним были игумен и два священника), он благословил сына своего Константина (которого прислал перед собой в орду) и передал ему на словах все, что было в сердце его заветного, к супруге, детям и братьям. "Дайте мне теперь Псалтырь, - сказал он, - прискорбна душа моя до смерти!" Разогнув книгу, он прочел слова: "Сердце мое смятеся во мне, и боязнь смерти нападе на мя". Душа его невольно содрогнулась. Игумен сказал ему: в том же псалме написано - "возверзи на Господа печаль твою". Князь продолжал: "Кто даст ми криле, яко голубине, и полещу и почию?" Он закрыл книгу. В ставку вбежал один из отроков княжеских с лицом бледным, сказывая, что князь Георгий, Кавгадый и толпа народа приближаются к шатру. "Ведаю, для чего", - отвечал Михаил и поспешил отправить юного сына к супруге Узбека, надеясь, что она сбережет его.
Недалеко от шатра, на площади, остановились Георгий и Кавгадый, отрядив палачей на убийство. Всех людей княжеских разогнали: Михаил стоял один и молился. Убийцы повергли его на землю, мучили, били пятами; наконец один из них, по имени Романец (вероятно, отступник), вонзил ему нож в ребра и вырезал сердце. Это было 22 ноября 1319 года. Тело святого страстотерпца лежало нагое, пока народ, по обычаю татарскому, грабил имущество князя. Кавгадый, свирепо взглянув на Георгия, сказал ему: "Он твой дядя; оставишь ли труп его на поругание?" Тогда Георгий приказал слуге покрыть тело [1].
Память Михаила была освящена для современников; великодушный в бедствиях, он заслужил славное имя "отечестволюбца". Все жалели его искренно, но всех более верные тверитяне. Он любил их, как отец, и возвеличил Тверское княжение. Святой Михаил отличался добродетелями семейными, нежною привязанностию к супруге [2], к детям и особенно к матери, умной и добродетельной Ксении, воспитавшей его в духе благочестия [3].
Вскоре злодей Кавгадый погиб внезапно; чрез несколько лет Провидение наказало и коварную жестокость Георгия. В 1325 году Георгий встретил в Орде князя Димитрия, старшего сына святого Михаила. Пылкий юноша, носивший прозвание "Грозные Очи", затрепетал от ужаса и гнева при виде убийцы отца и вонзил меч по рукоятку в грудь Георгия перед глазами хана. Георгий испустил дух, а Димитрий был казнен в орде. Великое княжение было предоставлено сначала Александру Михайловичу Тверскому и вскоре потом, когда он избил татар в Твери [4], Иоанну Даниловичу Московскому.
Иоанн Данилович напоминал собою благочестивого родителя, святого князя Даниила, а не коварного брата своего Георгия. При нем, как выражаются летописцы, "мир и тишина воцарились в земле Русской". Монголы перестали наконец опустошать города и села и кровию бедных жителей орошать пепелища; христиане за 40 лет отдохнули от истомы и насилий. Узбек и его преемники, довольствуясь определенною данью, перестали посылать воевод своих на грабеж Русских уделов: они были заняты делами Востока и внутренними беспокойствами Орды. Еще отечество наше сетовало в уничижении; головы князей еще падали в Орде по мановению ханов. Но земледельцы могли уже спокойно трудиться на нивах, купцы - ездить с товарами из города в город, бояре - наслаждаться избытком.
Эта благословенная перемена ознаменовала возвышение Москвы, которая со времен Иоанна становится сердцем России, истинною матерью городов русских, заменяя собою древний первопрестольный Киев который, вместе с другими южными уделами почти в то же время перешел под власть язычника Гедимина [5].
Мы видели, что прежние великие князья предпочитали свои наследственные уделы Владимиру, совершая в нем только обряд возведения на престол великокняжеский: Димитрий Александрович жил в Переяславле-Залесском, Михаил Ярославич - в Твери. По той же привязанности к родине Иоанн Данилович не захотел выехать из Москвы, тем более что там находилась уже и кафедра русской митрополии.
Блаженный митрополит Максим испытал много скорби во время своего архипастырства. Жизнь его была скитальческая: разъезжая по отдаленным епархиям своей паствы, он долго не мог найти себе постоянного места жительства. В Киеве нельзя было жить ему при непрестанных грабежах и насилиях татарских; а переселением на север он опасался оскорбить князей южных, и, сверх того, на севере непрочно было место престола великокняжеского: он был то во Владимире, то в Переяславле, то в Твери. Блаженный первосвятитель проливал теплые молитвы пред Богоматерью об указании ему воли Божией, и всеблагая Матерь страждущих утешила его своим явлением, в котором указала Максиму место успокоения во Владимире. Сюда переселился он в 1299 году и здесь преставился [6]. По кончине его южные князья обратились к Патриарху Константинопольскому с просьбою об учреждении особой митрополии для южных областей Русских. Это поручение возложено было на игумена Ратского монастыря на Волыни Петра, о котором князья (тайно от него самого) писали к Патриарху, чтобы он рукоположил этого игумена на южную митрополию. Между тем явился соперник Петру: некто игумен Геронтий [7] отправился в Царьград просить митрополии Русской лично для себя; но Промысл Божий устроил так, что смиренный Петр получил то, чего напрасно домогался властолюбивый Геронтий. Тот, кто ничего не искал для себя, поставлен в сан первосвятителя всех областей Русских, потому что Геронтий, задержанный бурею, замедлил на дороге, а Патриарх не захотел разделить митрополии.
|
|
Святитель Петр Московский, |
Великий во святителях, святой митрополит Петр [8] с самой ранней юности был строгим подвижником благочестия. Двенадцати лет вступил он в монастырь и был образцом в исполнении послушаний монастырских и в подвигах молитвы и поста. Удостоенный сана пресвитерского, он начал учиться иконному писанию, потому что находил услаждение всегда взирать на святые изображения Господа Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и святых угодников и, взирая на них, возноситься умом к самим изображаемым. Наконец после многолетних иноческих подвигов святой Петр сам основал монастырь на избранном им уединенном месте близ реки Рати, создал в нем церковь во имя Спасителя и, собрав немалое число братий, словом и делом поучал их жизни по Боге. Новое звание открыло в нем новые добродетели: он был кроток в назидании, безгневен в обличении согрешающих, щедр и милостив в призрении убогих; если не имел чего другого, то раздавал требующим свои иконы и отдавал свою власяницу.
Извлеченный из мирной обители на чреду первосвятительства (1308), святой Петр встретил немало огорчений. Он видел татарский набег в Брянске, и сам принужден был искать безопасности в храме, был холодно принят князьями северными, которые не знали его, и, наконец, подвергся клевете, от которой должен был оправдываться на Соборе. Тверской епископ Андрей, сын Герденя, князя Литовского, тайно послал к Патриарху донос, в котором ложно возводил на митрополита какие-то тяжкие вины. Как человек легковерный и честолюбивый, он мог завидовать Петру и, епископствуя в той области, где жил великий князь, мог сам желать для себя митрополичьего престола. Патриарх не поверил обвинению, но для исследования дела прислал одного из своих клириков, требуя оправдания. Созван был Собор в Переяславле-Залесском; прибыли епископы Ростовский и Тверской, знатнейшие игумены и пресвитеры. Из числа князей были Тверские - Димитрий и Александр Михайлович и Московский - Иоанн Данилович. Прочитан был присланный к Патриарху донос; он произвел сильное волнение в присутствовавших. Чтобы укротить смятение, невинный святитель, подобно святому Григорию Богослову, предложил: "Возлюбленные братия и чада о Христе! Я не лучше пророка Ионы. Если из-за меня такое великое волнение, извергните меня из среды своей". Наконец истина восторжествовала; все пожелали узнать имя клеветника. Когда открылось, что это епископ Андрей, то все обратились против него с укоризною и посрамлением. Один только смиренный святитель Петр принял его под свою защиту и сказал ему слова любви: "Мир тебе, чадо. Не ты сие сотворил, но древний завистник рода человеческого, диавол. Отныне блюдись лжи, а прошедшее да простит тебе Господь" [9].
Между тем, святому Петру готовился новый тяжкий подвиг: он должен был отправиться в Орду, чтобы получить от нового хана Узбека подтверждение прежних грамот, освобождающих духовенство от дани, и чтобы предупредить послов папы, которые могли испросить себе у хана вредные для Православия преимущества в южных областях Руси. Бог благословил путешествие святителя полным успехом, и святой Петр, принятый ханом с великими почестями, получил от него подтверждение всех прежних прав клира [10].
Устроив таким образом внешние дела Церкви, он тем с большею ревностию заботился о внутреннем ее благосостоянии: объезжал епархии, не стесняясь ни болезнями телесными, ни преклонною старостию; поучал вверенное ему стадо словом и примером [11], щедро благотворил бедным и обличал противников истины. К этому времени жизнеописатель святого Петра относит обличение и осуждение еретика Сеита [12].
Самым важным из дел великого святителя Петра было переселение его в Москву: он положил прочное основание мира и будущего величия России, когда перенес первосвятительскую кафедру из Владимира в Москву и принес с собою новой столице русской благословение Божие. Жизнеописатель святого Петра повествует, что в Москву привлекла его любовь к князю Иоанну Даниловичу, известному миролюбием, набожностию и щедростию к бедным. В 1325 году святой Петр был уже в Москве, где по его желанию происходила закладка храма в честь Успения Пресвятой Богородицы. Убеждая князя к сооружению этой соборной церкви, святой Петр пророчески говорил ему: "Если послушаешь меня, сын мой, то и сам прославишься с родом твоим паче иных князей, и град твой будет славен пред всеми градами русскими, и святители поживут в нем, и взыдут руки его на плещи врагов его, и прославится Бог в нем". Князь с усердием приступил к совершению дела богоугодного: быстро воздвигаемы были стены храма. Но еще скорее приближался к концу своему блаженный святитель. Он только успел заложить себе каменный гроб в новой церкви, но не освятил ее. Незадолго до блаженной кончины первосвятителя Петра князь Иоанн видел сон: представилась ему высокая гора и на вершине ее снег; но вдруг снег растаял и исчез. Рассказав об этом сновидении святителю, князь услышал от него такое объяснение: "Гора высокая - это ты, князь; а снег - это я, смиренный. Мне прежде тебя должно отойти из сей жизни в вечную" [13]. Вскоре после того святитель почувствовал приближение блаженной кончины. Князя Иоанна Даниловича тогда не было в Москве; святой Петр призвал к себе тысяцкого Протасия Вельяминова и сказал ему: "Чадо, я отхожу от жития сего; оставляю сыну моему, возлюбленному князю Ивану, милость, мир и благословение от Бога ему и семени его до века. За то, что сын мой успокоил меня в старости, воздаст ему Господь сторицею в мире сем и дарует ему живот вечный, и не оскудеют от семени его обладающие местом его, и память его прославится". После того святитель предоставил все свое стяжение на строение соборной церкви, простился со всеми, начал петь вечерню и во время пения, с молитвою на устах и с воздетыми к небу руками, преставился 21 декабря 1326 года. Мощи его положены были в гробнице, которую он себе приготовил; чудеса от мощей открылись при самом погребении и не прекращались после того [14]. Преемник святого Петра, митрополит Феогност, родом грек, прибыл из Царьграда в 1328 году.
Вскоре начало сбываться пророчество святителя. При любимом его князе Иоанне Москва стала возвышаться над старинными городами; первосвятители утвердились на кафедре Московской. Единодержавная власть великого князя Московского возрастала и усиливалась в потомстве Иоанна и облеклась, наконец, порфирою царскою. Верная Москва, с любовию почитая память первого своего святителя и сохраняя в первопрестольном храме своем нетленные его мощи как залог своего благоденствия, благоговейно соблюла святые иконы, им написанные, панагию его и жезл пастырский [15]. Святая церковь взывает к святителю Петру устами благодарной его паствы: "Ты явился новым чудотворцем, богоносный Петр, подавая исцеления всем, притекающим к тебе с верою, и невидимо посещая людей Христовых; ты просвещаешь землю нашу, и мы единодушно взываем к тебе: радуйся, жилище света бесстрастного! Радуйся, прогонитель страстей темных! Радуйся, разрушивший козни демонов! Радуйся, возвеселивший лики ангельские! Радуйся, высота чистого боговедения! Радуйся, глубина смирения, омывающая болезни! Радуйся, пастырь и учитель земли Русской! Радуйся, возвеличивший державу князей наших! Радуйся, преславный источник чудотворений! Радуйся, утверждение града нашего! Светло ликуй, преславный град Москва, имея в себе святителя Петра - зарю солнечную, озаряющую чудесами всю землю Русскую: он врачует немощи и прогоняет недуги вопиющих ему: радуйся, Иерарх Бога Вышнего, чрез тебя посещающего паству твою" [16].
После преставления святителя Петра великий князь Иоанн Данилович прожил еще несколько лет. По воле хана Узбека он должен был вместе с другими князьями ополчиться против псковитян, которые не хотели выдать Александра Тверского, между тем как хан требовал его к суду своему. Иоанн шел медленно, надеясь, что жители Пскова образумятся; наконец видя, что надобно сражаться или уступить, прибегнул к другому способу: избегая кровопролития бесполезного, он склонил митрополита Феогноста наложить клятву церковную на Александра и на всех псковитян, если они не покорятся. Тогда Александр созвал вече и, сказав: "Да не будет проклятие на друзьях и братьях моих ради меня", - удалился в Литву. Спустя несколько лет он сам добровольно решился ехать в Орду и явился к Узбеку. "Царь верховный, - сказал он хану, - я заслужил гнев твой: милуй меня или казни. Если помилуешь, прославлю Бога и твое великодушие. Если хочешь головы моей - вот она пред тобою!" Свирепый хан смягчился, взглянул на него милостиво и объявил, что "князь Александр смиренною мудростию спас себя от казни". Узбек возвратил Александру княжение Тверское.
Благоразумный Иоанн, видя, что все бедствия Русской земли произошли от несогласия и слабости князей, старался присвоить верховную власть над князьями удельными. Князья Рязанские повиновались ему беспрекословно; он выдал одну из дочерей своих за князя Ярославского, другую - за князя Ростовского, и предписывал законы зятьям своим в собственных их областях [17]. Оставался у него еще один непокорный соперник: возвратившись из орды и уверенный в милости ханской, мог ли Александр Тверской спокойно видеть враждебный род князей Московских на престоле великого княжения, мог ли не думать о мести? Но подозрительность Узбека предупредила новое столкновение Москвы с Тверью: слыша, что Александр собирает войско, хан вызвал его в орду и там велел умертвить его вместе с юным сыном Феодором; им отрубили головы и розняли по суставам [18]. Новые князья Тверские - Константин и Василий Михайловичи, младшие братья убитого Александра, не дерзали выходить из воли великого князя Московского; самый Новгород смирялся пред ним.
Пораженный внезапно тяжким недугом, достойный сын святого Даниила принял пострижение в схиму и скончался в летах зрелого мужества 31 марта 1340 года. Москвитяне проливали слезы, погребая тело его в соборе Архангельском (где с того времени стали погребаться все князья Московские) [19], называли его "собирателем" земли Русской и государем-отцом. Князь Иоанн Данилович не любил проливать кровь в междоусобиях; освободив великое княжение от грабителей внешних и внутренних, он восстановил безопасность собственности и личную, был правосуден, набожен, усерден к построению храмов и весьма милостив к нищим; он всегда носил с собою калиту (мешок, наполненный деньгами для бедных), отчего и прозван Калитою; [20], окружил свою столицу дубовыми стенами и возобновил сгоревший в его время Кремник, или Кремль. В духовном завещании (душевной грамоте) он разделил удел свой между сыновьями, а Москву предоставил им всем вместе. О городах великого княжения (Владимире, Переяславле, Костроме и проч.) в завещании не сказано ни слова. Иоанн мог располагать только своею отчиною, а назначение ему преемника зависело от хана.
[1] Георгий отправил тело святого Михаила в Москву. На пути, в торговом городе Маджараха, на реке Куме, купцы, знавшие лично Михаила, желали внести гроб в церковь, но бояре Георгиевы поставили его в хлеве. В Москве погребли тело в Кремлевской Спасской обители. По просьбе вдовы и сыновей убиенного Георгий согласился, наконец, отпустить драгоценные останки в Тверь. Вдовствующая княгиня Анна с сыновьями, духовенство и народ встретили гроб великого князя на берегу Волги. Сняв крышку гроба, они с несказанною радостию увидели целость мощей, неповрежденных ни дальним путем, ни пятимесячным лежанием в могиле. Святые мощи были преданы земле в соборном храме, а в 1765 году обретены нетленными и поставлены открыто в том же храме подле иконостаса, с правой стороны. Наружность святого князя Михаила по старинному подлиннику: волосы с проседью, борода густая, на голове шапка, в правой руке крест, в левой меч в ножнах (Буслаев, Очерки словесности и искусства. II, с. 357).
[2] Блаженная княгиня Анна Дмитриевна, дочь князя Димитрия Борисовича Ростовского, сочеталась браком с князем Михаилом Ярославичем в 1294 году. После страдальческой кончины супруга она приняла пострижение с именем Софии в Тверском Софийском монастыре и пребывала то в Твери, то в Кашине, уделе меньшего сына своего Василия, до блаженной своей кончины, последовавшей 2 сентября 1338 года. В XVII веке по воле царя Алексия и Патриарха Иоасафа мощи княгини-инокини, обретенные нетленными, перенесены митрополитом Ростовским Варлаамом из Кашинской Успенской церкви в соборный храм того же города. А в 1677 году по желанию царя Феодора Патриарх Иоаким посылал в Кашин духовных лиц для освидетельствования мощей и исследования записанных чудес; затем вместе с бывшими в Москве архиереями и другими властями сравнивал житие блаженной княгини, написанное дьячком Никифором Варлаамовым, с летописями и нашел много несогласий. Чудеса, приписанные к житию, оказались сомнительными и самое нетление мощей и одежд при осмотре не подтвердилось. А потому присутствовавшие на Соборе святители решили отложить сопричисление блаженной Анны к лику святых "до подлинного извещения, егда аще впредь Бог объявит и утвердит". Вследствие того рака благоверной княгини запечатана, иконы ее, служба и житие отобраны и спрятаны архиепископом Тверским, пение молебнов воспрещено. храм, созданный во имя ее в Кашине, освящен вновь во имя Всех Святых. Соборное деяние о блаженной княгине Анне находится в Московской Синодальной библиотеке (Сборник N 684, л. 381-415). С того времени мощи почивают под спудом, а память благоверной княгини местно чтится 2 октября.
[3] Княгиня Ксения, супруга князя Ярослава Ярославовича, была дочь какого-то новгородца Юрия Михайловича. А в житии святого Михаила Тверского помещен рассказ, что отец его Ярослав, ловя зверей на берегу Волги, близ села Едимонова, встретил красавицу Ксению, дочь причетника, и женился на ней, хотя она была уже невестою служившего при нем отрока Григория. Григорий после того удалился от света и основал близ Твери Отрочь монастырь (Карамзин. IV, прим. 118, История Российской Иерархии, V, с. 419). Ксения скончалась в 1312 году, приняв пострижение, и погребена в Тверском соборном храме. В ризнице этого собора хранится древний образ великого князя Михаила и блаженной матери его Ксении, которые представлены держащими в руках город (Тверь). Снимок с этого образа приложен к книге священника А. Соколова: "Святой князь Михаил Тверский. Тверь. 1864". Местные жители почитают память княгини Ксении как молитвенницы за родину.
[4] В 1327 году посол и родственник ханский Шевкал явился в Тверь с многочисленными толпами грабителей. Разнесся слух, вероятно, ложный, что он хочет умертвить князя Александра Михайловича с братьями и обратить тверитян в магометанство. Александр, вооружив народ, напал на татар, перебил значительную часть войска Шевкала и сжег его самого с остатком дружины во дворце, где заперлись татары; хан послал Иоанна Московского с другими князьями для усмирения Александра, который должен был бежать и укрыться в Пскове.
[5] Гедимин, великий князь Литовский, в это время завоевал южные и юго-западные уделы России; Киев достался ему в 1321 году (История Карамзина. IV, с. 127-130. Нарбут в истории Литовского народа, IV, с. 484-491).
[6] Митрополит Максим скончался во Владимире в 1305 году и только один из первосвятителей русских погребен во Владимирском Успенском соборе. Над гробницею его стоит чудотворная икона Божией Матери, называемая Максимовскою, на которой, кроме Богоматери, изображенной во весь рост, представлен в малом виде и сам митрополит Максим, принимающий омофор из рук Пресвятой Богородицы. Эта икона написана по видению блаженного Максима, о чем свидетельствует и надпись на ней (Описание Владимирских достопамятностей, иеромонаха Иоасафа. с. 87). В рукописных святцах митрополит Максим назван святым и чудотворцем. В подлинниках наружность его описывается так: "подобием рус, брада Златоустова (т. е. продолговатая, как изображается на иконах святого Иоанна Златоуста), в белом клобуке; сак (саккос) лазоревый, с омофором и евангелием" (Буслаев, Очерки Словесности и Искусства ч. II, с. 354). После него сохранилось "Правило о постах, с увещанием жить с женами в законном браке, а не без венчания" (Востоков. Описание Румянцевского Музея, с. 305--321).
[7] Геронтий, вероятно, был прислан для посвящения кем-либо из северных князей. Нельзя думать, чтоб он сам мог принудить идти за собою церковных сановников (вероятно, бояр митрополичьих) и захватить утварь святительскую (статья г. Карпова о святом Петре в Чтениях Общества Истории и Древностей Российских, 1864, кн. III, с. 2-28).
[8] Житие митрополита Петра составлено одним из его преемников, святым митрополитом Киприаном (помещено в "Степенной Книге", ч. I, с. 410-424). Другое, более древнее житие, писанное современником. Ростовским епископом Прохором, - в Московской Синодальной библиотеке (рукоп. N 324).
[9] Клеветник епископ Андрей остался ненаказанным; кроме смирения и кротости святого Петра, тут могла быть еще другая причина: нежелание усилить раздор между Тверскими и Московскими князьями осуждением Тверского епископа (Та же статья г. Карпова, с. 8-9).
[10] Ярлык, выданный в орде митрополиту Петру, напечатан в Собрании государственных грамот (т. II, N 7). Вот его содержание: 1) признается полная свобода православной веры и неприкосновенность всего церковного; 2) подробно исчисляются лица и имущества, принадлежащие церкви; 3) духовенство освобождается от даней; 4) предоставляется митрополиту право церковного суда; 5) за нарушение всех вышеизложенных правил назначается смертная казнь; 6) митрополиту и духовенству вменяется в обязанность молиться Богу за хана, семейство и воинство его, и, наконец, 7) в заключение ярлыка сказано, что он выдан по примеру прежних ярлыков, данных от бывших ханов.
[11] После святителя Петра сохранился драгоценный памятник пастырской его попечительности о стаде Христовом - "Поучение духовенству". Оно напечатано по древним спискам в Прибавлениях к Творениям святых отцов, 1844 г., с. 85-90.
[12] Неизвестно, кто был Сеит и в чем состояла ересь его. Татищев говорит, что Сеит отвергал существование рая на земле и восставал против монашества, что к нему пристали многие из иноков, оставили монашество и женились, что епископ Андрей принял его учение по легкомыслию. По замечанию преосвященного Макария (История русской Церкви, IV, с. 313) известие о еретике Сеите читается различно. В "Степенной книге": "и Сеит еретик явился", а в Никоновской летописи: "и се ин еретик", т. е. другой после епископа Андрея, о котором сказано прежде. Может быть, из слов "се ин" какой-нибудь переписчик составил собственное имя - Сеит.
[13] Об этом сновидении повествуется в Житии Пафнутия Боровского, писанном архиепископом Ростовским Вассианом Саниным (Рукопись Лаврской библиотеки, N 692, л. 177-196).
[14] Празднование памяти святителя Петра установлено митрополитом Феогностом с согласия Патриарха. При нашествии Тохтамыша татары раскрыли гробницу святого Петра, думая найти в ней сокровища. С того времени мощи его почивали открыто, но после нашествия ляхов, похитивших драгоценную серебряную раку, положены под спудом и оставались в этом положении до 1812 года. Тогда Наполеон расторгнул гробницу святителя, вероятно, с таким же умыслом, как и Тохтамыш. С дозволения Священного Синода Московский архиепископ Августин торжественно открыл нетленные мощи и обносил их вокруг Успенского собора, при освящении его 30 августа 1813 года (Памятные Московские древности, с. 6-7). Память святого Петра празднуется 21 декабря, вдень преставления, 24 августа, в память перенесения мощей в новопостроенный Успенский собор в 1471 году, и 5 октября, совокупно со святителями Алексием и Ионою.
[15] Храмовая икона Успения Божией Матери, писанная святым Петром, стоит в иконостасе Успенского собора, подле местного чудотворного образа Всемилостивого Спаса. Там же, в приделе первоверховных Апостолов, находится икона Богородицы, именуемая Петровскою, та самая, которую святой Петр, еще игумен Ратский, поднес предместнику своему, блаженному митрополиту Максиму. У патриаршего места поставлен архипастырский его жезл, деревянный, с надписью на серебряном ободке: "смиренный Петр митрополит всея Руси". В Синодальной ризнице (бывшей патриаршей) хранится панагия святого Петра: небольшая овальная, с ониксовым камнем, осыпанная венисами и жемчугом. По старинному подлиннику святитель Петр изображается на иконах маститым старцем, с недлинною, но широкою седою бородой. (Подлинник библиотеки Московской Духовной Академии, XVII в., N 433).
[16] Икос и тропарь из службы 21 декабря, по Московской Минее 1645 года.
[17] Тогда московский боярин Василий Кочев, уполномоченный Иоанном, жил в Ростове, отрешил от должности и мучил тамошнего градоначальника, старшего боярина Аверкия, распоряжался судами, отнимал и давал имения. Народ жаловался на самовластие Москвы (Никоновская летопись, ч. II, с. 204).
[18] Истерзанные останки несчастных князей были преданы земле в Тверской соборной церкви, подле гробницы святого Михаила и Димитрия: четыре жертвы лютости Узбека и кровавой борьбы между Тверью и Москвою.
[19] Кроме каменного собора Успенского, Иоанн построил, также из камня, собор Архангельский, церковь святого Иоанна Лествичника и церковь Преображения Господня в Кремле, в Спасском монастыре. Из числа этих храмов только последний (Спас на Бору) уцелел до нашего времени, хотя и измененном виде, а прочие храмы впоследствии разобраны и перестроены вновь.
[20] В рукописном житии преподобного Пафнутия Боровского (см. выше примечание 13) помещен анекдот о князе Иоанне Калите: "Сказывают, что один нищий, взяв у князя милостыню, тотчас же опять пришел и получил вторично; потом, зашедши сзади, стал опять просить. Князь дал ему в третий раз, сказав: "Возьми, несытыя зеницы". - "Ты сам несытыя зеницы, - отвечал нищий, - и здесь царствуешь, и там хочешь вечно царствовать". В том же житии повествуется, что одна благочестивая инокиня обмирала и видела в раю великого князя Иоанна Даниловича. В рукописных святцах он поставлен в числе святых.