ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО

ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО
архиепископа Константинопольского

ИЗБРАННЫЕ ТВОРЕНИЯ

ВОСЕМЬ СЛОВ НА КНИГУ БЫТИЯ

СЛОВО III

Что значит: по подобию, и отчего, мы не обладаем зверями, когда Бог сказал, чтобы мы обладали ими, и о том, что это есть дело великаго попечения Божия.

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}

     1. Как сеющие не получают никакой пользы, когда высевают семена около дороги, так и проповедник ничего не приобретает, если слово его не проникает в душу слушателей, но, распространившись только в воздухе, звук (его) голоса остается безполезным для слушателя. Это я сказал вам не без причины, а для того, чтобы вы открывали свою душу не только для более простых предметов, но отваживались бы и на более глубокие. Если мы и теперь не сойдем в глубину Писания, когда члены у нас легки для плавания, взор яснее, так как не затуманивается наплывом вредных удовольствий, дыхание более сильно, так что нет (опасности) задохнуться, то когда же мы сойдем? Тогда ли, когда будет веселье и пиры, пьянство и пресыщение? Но тогда не легко двигаться, - когда подавляет душу тяжкое бремя удовольствий. Не видите ли, что добывающие дорогие камни находят искомое, не сидя на берегу и считая волны, а спускаясь в самую глубь, хотя эти поиски приносят много труда, а находка - много опасностей и после нея никакой пользы? [1]. В самом деле, какое великое (благо) приносит в нашу жизнь нахождение дорогих камней? О, если бы только не принесло это великих зол. Подлинно, не иное что портит нашу жизнь и все ставит вверх дном, как безумная страсть к богатству. И однако люди подвергают опасности и душу и тело ради насущнаго хлеба и смело бросаются в волны. А здесь нет опасности, нет столь напряженнаго труда; а есть (только) труд небольшой и легкий, направленный к тому, чтобы сохранить найденное, так как легко находимое многим кажется и маловажным. В море Писания нет борьбы волн; напротив, это море спокойнее всякой пристани. Здесь нет нужды спускаться в мрачныя недра бездны, ни вверять свою безопасность течению неразумных волн; напротив, здесь великий свет, который ярче самых солнечных лучей, полная тишина, никакой тревоги, а польза от находимаго такова, что невозможно и выразить словом. Не поленимся же, но примемся за поиски. Вы слышали, что по образу Божию сотворил Бог человека. Относительно того, что значит: по образу и подобию, сказали мы, что этим указывается не неизменность существа, а подобие господства [2], а по подобию значит: быть кротким и тихим и по возможности уподобляться Богу в добродетели, как говорит Христос: будите подобни Отцу Моему Небесному [3]. Как на этой обширной и пространной земле одни животныя более неразумны, а другия более свирепы, так и в области нашей души одни помыслы более неразумны и скотоподобны, а другие более звероподобны и дики, почему нужно сдерживать и побеждать, предоставляя власть над ними разуму. Но как, скажут, победить зверский помысл? Что ты говоришь, человек? Мы одолеваем львов и укрощаем их нрав, и ты сомневаешься в том, можешь ли звероподобный помысл изменить в кроткий? Тогда как льву свойственна дикость по природе, кротость же противоестественна, - тебе, напротив, по природе свойственна кротость и не естественна дикость. Так, ты ли, изгоняющий из души зверя естественное и влагающий в нее неестественное, не сможешь сохранить в собственной своей душе то, что ей свойственно? Какая же это безпечность? В отношении к душе львов есть, кроме того, и другая трудность: душа зверя не имеет разума. И однако вы часто видали, как по площади водят львов, более смирных, чем овцы, и многие хозяева лавок дают вожатому деньги, в награду за искусство и уменье, с каким он укротил зверя. А твоя душа имеет и разум, и страх Божий, и множество пособий со всех сторон. Не представляй же мне предлогов и извинений. Возможно тебе, если хочешь, быть кротким и тихим. Сотворим человека по образу и по подобию нашему, и да обладает зверми [4] (Быт. I, 26).

     2. Здесь возражают нам эллины и говорят, что слова эти неверны, потому что не мы обладаем зверями, а они нами, причиняя нам большое безпокойство. Это совсем неправда: достаточно появления человека, чтобы зверь удалился; такой у них страх к нам! А если где-нибудь делают нападение, или будучи вынуждаемы к тому голодом, или потому что мы сами нередко тесним их и доводим до крайности, то это не может служить признаком совершеннаго господства. Ведь, если кто из нас, увидев приближающихся разбойников, возьмет оружие и выступить на защиту, то это будет проявлением не власти, а большой заботливости о своей жизни. Однако не этим только я защищаю [5], но и другим, о чем полезно и вам услышать. Я не отрицаю и признаю сам, что мы боимся и страшимся зверей, что мы потеряли власть над ними. Но это не делает неправым божественный закон. Вначале было не так, а боялись (звери) и трепетали, и склонялись пред человеком, как пред господином но когда мы лишились дерзновения [6] и чести, то сами стали бояться их. Откуда это видно? Приведе Бог звери ко Адаму, видети, что наречет я (Быт. II, 19), и Адам не убежал в испуге, но дал им всем имена, как подчиненным ему рабам. Это знак владычества. Потому Бог и поручил Адаму дать имена, что хотел показать чрез это достоинство его власти; и какия он дал имена, те с того времени оставил за ними. Всяко, еже аще нарече Адам, сие имя им [7], сказано. Это одно доказательство того, что вначале звери не страшны были человеку. Вторым же и более ясным, чем первое, доказательством служит разговор змия с женою. Если бы звери были страшны людям, то жена, увидев змия, не осталась бы на месте, но убежала бы, - не приняла бы совета, спокойно не разговаривала бы с ним, а тотчас, как увидела, испугалась бы и удалилась. Между тем она разговаривает, а не пугается, потому что еще не было этого страха. А когда вошел грех, то отнята и честь. И как между слугами исправные страшны для товарищей, дурные же боятся и сослужителей, так случилось и с человеком. Пока он имел дерзновение к Богу, до тех пор страшен был для зверей, а когда пал, то стал уже бояться и последних из сорабов своих. Если это не так, то докажи мне, что до греха звери были страшны людям. Но ты не имеешь (такого доказательства). И если впоследствии вошел страх, то и это - дело попечения Господа. Если бы данная Богом человеку честь вполне осталась при нем и после нарушения и преступления данной ему Богом заповеди, то ему не легко было бы встать. Когда непокорные люди пользуются одинаковою честию наравне с покорными, то они больше предаются злу и не легко отстают от порока. Если и теперь люди не хотят вразумиться, когда угрожает им страх, мучения и наказания, то какими были бы они, если бы не терпели никаких наказаний за свои преступления? Отсюда видно, что Бог лишил нас власти, щадя и заботясь о нас. И в том еще усматривай Его неизреченное человеколюбие. Адам нарушил заповедь и преступил закон, а Бог не вовсе отнял у него честь и не лишил его всей власти. Он отнял власть над теми только животными, которыя не особенно ему нужны для устроения жизни; а животныя необходимыя, полезныя и оказывающия много услуг для нашей жизни Он оставил в подчинении нам. Он оставил нам стада волов, чтобы мы могли пахать и обрабатывать землю и сеять семена. Оставил породы рабочаго скота, чтобы оне помогали нам в трудах при перевозке тяжестей. Оставил стада овец, чтобы мы имели достаточно материала для приготовления одежд. Оставил еще и другия породы животных, которыя доставляют нам в других отношениях большую пользу. Когда Бог, в наказание человеку, сказал: в поте лица твоего снеси хлеб твой (Быт. II, 19), то, чтобы этот пот, усилия и труд не были невыносимыми, Он облегчил тяжесть и обременительность труда множеством безсловесных, которыя участвуют с нами в этом труде и тяжестях. Как человеколюбивый и попечительный господин, ударив палкой слугу своего, прилагает к ранам его лекарство, так и Бог, определив наказание, всеми мерами стремится облегчить это наказание, когда, осудив нас на постоянный пот и труд, вместе с тем повелел многим породам безсловесных участвовать с нами в труде. За все это возблагодарим же Его; и то, что Он дал нам честь, и то, что отнял эту честь, и отнял ее не всю, и то, что вложил в нас страх к зверям, и все, что ни разсматривать, исполнено великой мудрости, великаго попечения и великаго человеколюбия, которым да наслаждаемся постоянно все мы, во славу совершающаго это Бога. Ему слава во веки веков. Аминь.

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}