ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО

ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО
архиепископа Константинопольского

ИЗБРАННЫЕ ТВОРЕНИЯ

БЕСЕДЫ НА КНИГУ БЫТИЯ

БЕСЕДA XXVI

И помяну Бог Ноя, и вся звери, и вся скоты, и вся птицы, и вся гады [1], елика беху с ним в ковчезе: и наведе Бог дух на землю, и преста вода (Быт. VIII, 1).

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}

     1.В прочитанных теперь словах открывается великая и несказанная любовь и безмерная благость, которую Бог являет не только этому разумному животному, то есть, человеку, но и всем безсловесным животным. Будучи Создателем всего, Он и благость Свою простирает на все Свои создания, всячески показывая нам, сколь великое имеет Он попечение о человеческом роде, и что искони и изначала все делал для нашего спасения. Итак, биет ли Он, наказует ли, то и другое делает по одной и той же благости. Наказания насылает Он но по страсти и гневу, но из желания пресечь нечестие, чтобы оно не распространилось очень далеко. Вот и теперь, как слышите, Он навел потоп не почему-либо другому, как по заботливости о предавшихся столь великому нечестию. Какая же, скажешь, заботливость в том, что все погибли под водою? Не говори необдуманно, человек, но благопокорным умом принимай содеваемое Господом, и тогда познаешь, сколько попечительности даже и в этом. Отторгнуть от греха неисправимых грешников, каждодневно причиняющих себе новыя раны и делающих язвы свои неисцельными, - не значило ли это показать величайшую попечительность? Да и самый образ наказания не преисполнен ли человеколюбия? В самом деле, люди, которым и без того надлежало бы отдать долг природе, лишаются жизни в наказание, но так легко, что и не чувствуют этого, и наказание терпят без боли и мук: какую это обнаруживает мудрость и благость! Притом, если мы благочестивым умом разсмотрим самыя последствия события, то есть, что оно не только было благодетельно для наказанных, но и последующим поколениям принесло два величайших блага (внушив им не предаваться тем же беззакониям и, смотря на такой пример, сделаться целомудреннее), то какую благодарность мы должны воздавать Богу за то, что и потомки вразумлены наказанием этих людей и опасением подвергнуться той же участи, и закваска всякаго нечестия и порока истреблена, и не осталось им (потомкам) ни одного учителя на грех и зло? Видишь, как и самыя наказания, Богом насылаемыя, являются более благодеяниями и особенно доказывают Его попечительность о роде человеческом? И если кто захочет проследить этот предмет с самаго начала (бытия человеческаго), то найдет, что Бог с этою самою целию насылал на грешников все наказания. Так и Адама, когда он преступил, Бог изгнал из рая, не для того только, чтобы наказать, но - и чтобы сделать ему благодеяние. Какое же, скажешь, благодеяние - лишиться жизни райской? Не поверхностно смотри на события, возлюбленный, и не спешно суди о делах Божиих, но проникай в глубину великой благости Его, и найдешь, что все делается Им для этой цели. Скажи мне, до чего не дошел бы Адам, если бы и по преступлении наслаждался теми же благами? Если уже он после столь многих обетований позволил себе увлечься обманом змия и принял злой совет диавола, который надмил его надеждою быть равным Богу и повергнул в грех преслушания, то, когда бы он, и по совершении этого греха, остался в том же достоинстве и жилище, не тем ли более почел бы злого этого демона заслуживающим большей веры, нежели Создателя всяческих, и еще не более ли надлежащаго возмечтал бы о себе самом? Такова уж человеческая природа: когда она, содевая грехи, не бывает, обуздываема, но пользуется свободою, то идет все далее и низвергается в пропасть. Впрочем, могу и иначе доказать, что Бог и повелел Адаму выйти из рая и подвергнул его наказанию смерти, желая показать Свое человеколюбие: изгнанием из рая и поселением вблизи его Он, сделал его благоразумнее и осторожнее на будущее время, самым опытом убедив его в коварстве обольстителя. А наказанию смерти подвергнул его для того, чтобы он, сделавшись чрез преслушание повинным греху, не грешил в безконечность. Итак, не ясно ли для тебя, что все это - и изгнание из рая и наказание смертью - было делом величайшаго человеколюбия? Могу присовокупить и еще нечто. Что же именно? То, что, подвергая Адама этому наказанию, Бог не остановил на нем одном благодетельныя последствия его, но хотел, чтобы его судьбою вразумились потомки. В самом деле, если уже, и после этого, сын Адама, Каин, хотя имел пред глазами у себя изгнание отца из рая, потерю несказанной той славы, и страшное то проклятие, изрекшее: земля еси, и в землю отъидеши (Быт. III, 19), и не смотря на это, не вразумился, но впал в тягчайший грех, то до какого неистовства он не дошел бы, когда бы не знал случившагося с отцом его? И вот, что особенно удивительно, - наказывая и этого столь великаго грешника, осквернившаго руку свою гнусным убийством, Господь наказание соединил с человеколюбием.

     2. А чтобы ты познал величие благости Божией из того, что было с Каином, Господь, когда Каин согрешил против Него, и, решившись принести жертву, показал при этом великую небрежность, то есть, не сделал надлежащаго выбора, но принес просто, что случилось, (Господь) не сказал ему за это ничего неприятнаго и укорительнаго, хотя это был немаловажный грех, а очень великий. В самом деле, если желающие почтить подобных себе людей уступают им первое и лучшее, и стараются представить то, что почитают дороже всего, то как же Каину, который был человеком и приносил жертву Богу, не следовало принести самое лучшее и драгоценное? Но, хотя он и так тяжко согрешил и показал такую небрежность, однакож Бог не взыскал с него и не наказал его за это, но весьма кротко беседует с ним, как друг с другом, говоря ему: согрешил еси, умолкни (Быт. IV, 7). Он только указал ему на грех его и посоветовал не простираться далее. Видишь, какая необычайная благость! Мало того, когда он не только не воспользовался таким снисхождением, но к прежнему присовокупил еще больший грех и покусился на убиение брата, то Бог и тут еще оказывает ему великое долготерпение, потому-то наперед спрашивает его и дает ему случай к оправданию; когда же он остался упорным, тогда-то уже, для его вразумления, подвергает его наказанию, впрочем такому, которое растворено было любовию.

     Видишь, как Бог простил Каину, когда он совершил против Него грех, и грех немаловажный; когда же он поднял руку на своего брата, тогда подверг его осуждению и проклятию? Так теперь будем поступать и мы, подражая Господу нашему: грехи, сделанные против нас, будем прощать и оказывать снисхождение оскорбившим нас; когда же грех делается против Бога, тогда будем взыскательны. Но не знаю, как это мы делаем все напротив, - по отношению к грехам, чинимым против Бога, нисколько не взыскательны, а когда сделано будет хотя малое оскорбление нам, тогда строго взыскиваем и порицаем, не думая о том, что таким образом мы еще более раздражаем против себя милосерднаго Господа. А что Богу обычно оставлять наши грехи против Него, а за грехи против ближняго строго взыскивать, послушай блаженнаго Павла, который говорит: аще кто жену имать неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея: и жена аще имать мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его (Кор. VII, 12, 13). Видишь, какое снисхождение! Пусть муж твой будет язычник, неверующий, но, если хочет жить с тобою, не оставляй его. И опять, пусть, говорит, жена твоя будет язычница, неверующая, но, если она хочет жить с тобою, не отвергай ее. Что бо, говорит, веси, жено, аще мужа спасеши? Или что веси, мужу, аще жену спасеши (ст. 16)? Смотри, как Бог не препятствует принимать в законное сожитие мужа, или жену, неверующих в Него. Послушай же теперь, что сам Христос говорит ученикам: Аз же глаголю вам, яко всяк отпущаяй жену свою, кроме словесе любодейнаго, творит ю прелюбодеиствовати (Матф. V, 32). Благость необычайная! Пусть, говорит, жена твоя будет язычница, или неверующая, - если только хочет жить с тобою, не разлучайся с ней; но, если она согрешит против тебя, и, забыв супружеские обеты, предпочтет тебе других, тебе дозволяется отвергнуть и прогнать ее. Помышляя об этом, постараемся и мы воздавать Господу за Его благоволение к нам, и, как Он охотно прощает грехи, содеваемые против Него, а за грехи против нас взыскивает, и с великою строгостию, так точно будем поступать и мы: в чем ни согрешат против нас ближние, все будем прощать; напротив, за грехи против Бога постараемся строго взыскивать. Это и нам принесет величайшую пользу, и принимающим исправление сделает немало добра. Может быть, вступление у нас сегодня стало очень пространно. Что же мне делать? Это допустил я не намеренно, но увлекшись течением слова.

     Так как вся наша речь о потопе, то мы и должны были доказать вашей любви, что и наказания, посылаемая от Бога, суть скорее действия Его человеколюбия, чем наказания; так точно и этот потоп. Господь, как чадолюбивый отец, все делает по заботливости о нашем роде. Но чтобы величие любви Его познать и из предложеннаго нам сегодня чтения, послушаем самых слов божественнаго Писания. Вчера блаженный Моисей сообщил нам, что возвысися вода над землею дней сто пятьдесят (Быт. VII, 24); здесь остановилось наше поучение; сегодня он говорит: и помяну Бог Ноя, и вся звери, и вся скоты, и вся птицы, и вся гады пресмыкающыяся, елика беху с ним в ковчезе (VIII, 1).

     3. Смотри и здесь, какое снисхождение божественнаго Писания! И помяну, говорит, Бог. Будем, возлюбленные понимать эти слова богоприлично, а не в том грубом смысле, в каком свойственно понимать их немощной нашей природе. Это выражение - помяну, по отношению к неизреченному существу Божию, недостойно, но в разсуждении нашей немощи употреблено прилично. Помяну, говорит, Бог Ноя. Выше Писание разсказало нам, как мы уже изъяснили вашей любви, что в продолжение сорока дней и стольких же ночей шел дождь, а в течение ста пятидесяти дней вода, поднявшаяся на пятнадцать лактей выше гор, стояла на одной и той же высоте, и что в то время, как это происходило, праведник находился в ковчеге, не будучи в состоянии даже дышать (свежим) воздухом, потому что с ним были и все безсловесныя животныя. Поэтому оно теперь говорит: и помяну Бог Ноя. Что значит - помяну? Умилосердился, то есть, Бог над праведником, жившим в ковчеге; сжалился над ним, когда он был в столь тесном и трудном положении, и не знал, чем окончатся его бедствия. В самом деле, подумай, какими мыслями он волновался после сорока дней и сорока ночей, в которые вода сильно увеличивалась, когда видел, что она в продолжение ста пятидесяти дней стоит на одной и той же высоте и нисколько не спадает; и что еще тягостнее - он не мог даже, будучи заключен в ковчеге, своими глазами посмотреть на то, что сделалось, и от этой невозможности самому видеть постигшия его бедствия, терпел еще большую скорбь, и с каждым днем опасался больших несчастий. Что до меня, я удивляюсь, как он еще не пал под бременем уныния, помышляя и о погибели человеческаго рода, и о собственном одиночестве, и о трудной жизни в ковчеге. Но причиною всего добраго была для него вера в Бога, по которой он выдержал и перенес все благодушно, и, питаемый надеждою, не чувствовал никакой неприятности. Итак, поелику Ной сделал с своей стороны все - явил великую веру и показал крепкое мужество и терпение, то смотри, как велика к нему любовь всеблагаго Бога. И помяну Бог Ноя. Не без причины божественное Писание сказало: и помяну; но так как оно выше показало нам свидетельство о праведнике самого Бога, сказавшаго: вниди в ковчег, яко тя видех праведна в роде сем (Быт. VII, 1), поэтому теперь говорит: и помяну Бог Ноя, то есть, вспомнил о свидетельстве, которое Сам сделал об нем, и не оставил надолго праведника без внимания, но помедлив дотоле, пока тот мог вынести, наконец дарует ему Свою благодать. Так, зная немощь нашей природы, Господь, если когда попустит нам впасть в какое-либо искушение, то дает ему продолжаться только дотоле, пока мы, как Он знает, можем вынести, чтобы после того и нам даровать соответственную награду за терпение, и явить собственное человеколюбие, как об этом и Павел говорит: верен же Бог, иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести (1 Кор. X, 13). Так как и этот праведник показал твердость и терпение, по вере в Бога вынесши пребывание в ковчеге, то и помяну, сказано, Бог Ноя. Потом, чтобы ты познал бездну любви Его, божественное Писание присовокупило: и вся звери, и вся скоты, и вся птицы, и вся гады пресмыкающыяся, елика беху с ним в ковчезе.

     Смотри, как Он все делает в честь человеку! Когда люди гибли от потопа, Он вместе с ними погубил и все безсловесныя животныя: так и теперь, желая показать Свою любовь к праведнику, в честь его, простирает Свою благость и на безсловесных животных, и на зверей, и на птиц, и на гадов. И помяну, говорит, Бог Ноя, и вся звери, и вся скоты [2] и гады, и елика беху с ним в ковчезе: и наведе Бог дух на землю, и преста вода. Вспомнивши, говорит, о Ное и о бывших с ним с ковчеге, Бог повелел остановиться стремлению воды, чтобы Ему постепенно проявлять Свое человеколюбие, и праведнику дать наконец облегчение, успокоить его, избавив от волнения помыслов и позволив ему и наслаждаться светом, и дышать воздухом.

      И наведе Бог, говорит, дух на землю, и преста вода. И заключишася источницы бездны и хляби небесныя (Быт. VIII, 2). Смотри, как (Писание) обо всем говорит с нами по-человечески. Заключишася, говорит, источницы бездны и хляби небесныя, удержася дождь (от) [3] небесе. Как бы так оно сказало: восхотел Господь, и вода опять стала на своем месте; уже она не умножалась, но постепенно убывала. И вспять пойде вода идущая от земли: и умаляшеся вода по ста пятидесятих днех (ст. 3). Какой ум может когда-либо постигнуть это? Пусть так, - дождь прекратился, источники больше не изливали воды и хляби небесныя заключились, но как сбыла столь великая вода? Все было бездною: как же столь великое обилие воды стало вдруг уменьшаться? Кто может объяснить это человеческим умом? Что же сказать? Все совершалось по Божию повелению.

     4. Не станем же и мы изследовать, как это было, но будем только верить, что повелел (Бог), и бездна поднялась высоко; повелел, и она остановилась в своем стремлении и возвратилась в свое место, которое ведомо только самому Господу, создавшему ее. И седе, говорится, ковчег в месяц седьмый, в двадесять седмый день месяца на горах араратских. Вода же умаляшеся [4] даже до десятого месяца: и явишася верси гор в десятый месяц, в первый день месяца [5] (ст. 4, 5). Смотри, как вдруг произошла перемена, и сколько убыло воды, так что ковчег сел на горах. Выше Писание сказало, что вода поднялась на пятнадцать лактей выше гор, а теперь говорит, что седе ковчег на горах араратских, что вода после этого мало-по-малу убывала до десятаго месяца, а в десятый месяц уже показались вершины гор. Подумай при этом, какова твердость праведника, что он мог выдержать столько месяцев, как бы заключенный во мраке. И бысть по четыредесятих днех, отверзе Ное оконце ковчега, еже сотвори, и посла врана, видети, аще уступила вода (ст. 6). Смотри, праведник еще не осмеливается посмотреть сам, но выслал ворона, чтобы чрез него узнать, можно ли ожидать какой-либо благоприятной перемены. И изшед, сказано, (ворон) не возвратися, дондеже изсяче вода от земли (ст. 7). Божественное Писание прибавило здесь - дондеже не потому, чтобы ворон впоследствии возвратился в ковчег, но потому, что ему свойственно такое употребление этого выражения. Действительно, это употребление можем найти во многих местах (Писания), на которыя мог бы я и указать вам теперь; но, чтобы вы не сделались безпечными, узнавая все от нас, предоставляем вам самим изследовать Писание и отыскать, где оно употребляет такия особенности. А теперь надобно нам показать причину, по которой эта птица не возвратилась в ковчег. Быть может, нечистая эта птица осталась (вне ковчега) потому, что, за сбытием воды, усмотрела трупы людей и животных, и в них нашла сродную себе пищу, - а это самое служило для праведника немаловажным основанием к надежде на благоприятную перемену. Если бы не так было, если бы ворон не нашел себе никакой пищи, что он возвратился бы в ковчега. А что это так, видно из того, что праведник, возъимев после этого добрую надежду, выпускает голубя, птицу кроткую и любообщительную, которая выказывает особенное незлобие и не любит питаться ничем другим, как только семенами, потому что принадлежит к породе чистых птиц. И посла, сказано, голубицу от себе [6] видети, аще уступила вода от лица земли (ст. 8). И необретши [7] голубица покоя ногама своими, возвратися к нему в ковчег, яко вода бяше по всему лицу земли [8] (ст. 9). Здесь представляется вопрос, почему святое Писание, выше сказав, что явишася верси гор (ст. 5), теперь говорит, это голубица, не найдя покоя, возвратилась к Ною в ковчег, яко вода бяше по всему лицу земли. Прочтем внимательно эти слова - и узнаем причину. Писание не сказало только: не обретши покоя, но прибавило: ногами своима, дабы показать нам, что, хотя вода и убыла отчасти и показались вершины гор, однакож и эти самыя вершины, от наводнения, были еще покрыты грязью, или наполнены жидким илом. Вот почему голубица не могла ни сесть где-либо, ни найти сродной себе пищи, и возвратилась в ковчег, давая этим понять праведнику, что воды еще много на земле. И простер руку [9], приять ю, и внесе ю к себе в ковчези. Видишь, как признательна эта птица, как она своим возвращением в ковчег и присутствием там внушала праведнику потерпеть еще несколько? Потому, и промедлив, сказано, еще седмь дней [10], посла голубицу из ковчега (ст. 10). И возвратися к нему голубица к вечеру, и имеяше сучец масличен во устех своих (ст. 11). Слово - к вечеру - употреблено здесь не просто и не без цели, но дабы мы знали, что голубица провела (вне ковчега) весь день, и, найдя сродную себе пищу, возвратилась уже вечером, с масличною веткою во рту. Таково это животное, - кроткое, любящее всегда быть в сообществе: поэтому-то оно и возвратилось в ковчег и в масличной ветке принесло праведнику великое утешение. Но, может быть, кто-либо скажет: где же голубица нашла масличную ветку? Все было делом Промысла Божия,. и то, что нашлась ветка, и то, что голубица взяла ее в рот, и с нею возвратилась к праведнику; а с другой стороны известно, что это (масличное) дерево всегда зелено, и, вероятно, по спадении воды, имело еще на себе листья. И промедлив, сказано, еще седмь дней других, посла [11] голубицу, и не приложи возвратитися к нему потом (ст. 12). Смотри, как праведник от всего получает достаточное утешение. Как по возвращении голубицы с масличною ветвию в устах он возымел приятную надежду, так и теперь невозвращение выпущенной голубицы послужило для него самым убедительным доказательством того, что она нашла себе полное успокоение, и что вода совсем скрылась. А для убеждения в справедливости этого, выслушай, что следует далее. И бысть, сказано, в первое и шестьсотное лето жития Ноева, первого месяца [12], изсяче вода от лица земли: и откры Ное покров ковчега, егоже сотвори, и виде, яко изсяче вода от лица земли (ст. 13).

     5. Вот и здесь я невольно удивляюсь и изумляюсь как добродетели праведника, так и человеколюбию Господа. Как, в самом деле, скажи мне, спустя столь долгое время вышедши на воздух и возведши взор на небо, он не ослеп и не лишился зрения? Вы хорошо знаете, что так именно случается обычно с людьми, которые, пробыв хоть недолго в темных и мрачных местах, захотят вдруг взглянуть на яркий свет (солнца). А этот праведник, целый год и столько месяцев пробыв в ковчеге, как в темнице, и теперь, вдруг вышедши на полный свет, не потерпел ничего подобнаго. Это потому, что благодать Божия, в награду за его терпение, укрепила телесныя чувства его и сделала их недоступными для немощей телесных. В месяц же вторый, в двадесять седмый день месяца изше земля (ст. 14). Не без причины божественное Писание показывает, такую обстоятельность, но для того, чтобы мы знали, что исполнился, даже до единаго дня, тот год, в который обнаружилось терпение праведника и совершилось очищение всей земли. Потом, когда вся тварь как бы омылась от нечистоты, сбросив с себя всю скверну, которую произвело на ней злочестие людей, и светлым сделалось лице ея, тогда-то уже Бог повелевает праведнику выйти из ковчега и освобождает его из этой страшной темницы. Рече, говорится, Господь Бог Ною: изыди [13] ты, и сынове твои, и жена твоя, и жены сынов твоих с тобою. И вся звери, елицы суть с тобою, и всяку плоть от птиц даже до скотов, и всяк гад, движущийся по земли, изведи с собою: и раститеся и множитеся на земли (ст. 16. 17). Смотри на благость Божию, как Он всячески утешает праведника. Так как Господь повелел выйти из ковчега Ною, и сыновьям, и жене, и женам сыновей его, и всем зверям, то, чтобы и это самое не навело опять на него великаго уныния и не обезпокоило его мыслию о том, как он будет жить на такой обширной земле, как в пустыне, один, без других людей, (Бог), сказав: изыди из ковчега и вся изведи с собою, присовокупил: и раститеся и множитеся на земли.

     Смотри, как этот праведник снова получает то благословение, которое получил Адам до преступления. Как тот, тотчас по сотворении своем, услышал: и благослови я, Бог, глаголя: раститеся и множитеся, и господствуйте землею (Быт. I, 28), так и этот теперь: раститеся и множитеся на земли, потому что как Адам был началом и корнем всех живших до потопа, так и этот праведник становится как бы закваскою, началом и корнем всех после потопа. Отсюда-то уже начинается устройство общества человеческаго, и восприемлет свою красоту вся природа, - земля, которая возбуждается к плодоношению, и все прочия твари, котором созданы на службу человеку. И изыде Ной, говорится, и жена его, и сынове его, и жены сынов его с ним: и вси зверие, и вси скоти, и вся птицы, и вся гады, движущияся по роду своему на земли, изыдоша из ковчега (ст. 18, 19). По повелению, то есть, Господа, Ной, приняв благословение, вещавшее: раститеся и множитеся, вышел из ковчега со всеми там бывшими. И вот на всей земле один был житель - праведник с женою, сыновьями и их женами. Но тотчас же по выходе из ковчега, он выказывает свою признательность, и возносит к Господу своему благодарение как за прошедшее, так и за будущее. Но, если угодно, чтобы не распространять слова, отложим разсуждение о благопризнательности праведника до следующаго дня; нынешнее же слово остановим на этом, и попросим вашу любовь постоянно иметь в уме своем этого блаженнаго (Ноя), тщательно изучать красоту его добродетели, и быть его подражателями. Смотрите, в самом деле, как велико богатство его добродетели: сколько уже дней мы разсматривали повествование об нем, - и сегодня еще не могли окончить этого разсмотрения. И что говорю - окончить? Сколько мы ни будем говорить, не можем сказать все; нет, пусть многое скажем мы и даже наши потомки, но конца еще не будет: такова добродетель. Если мы захотим, то праведник этот может научить весь род наш и руководить к добродетели. В самом деле, когда он, и живя среди такого множества злых людей, и не могши найти ни одного человека, подобнаго ему по нравам, достиг до такой высокой добродетели, то чем оправдаемся мы, которые, не имея таких препятствий, нерадим о добрых делах? Не говори мне о том только, как он прожил пять сот лет, терпя насмешки и ругательства от нечестивых, но подумай и об его жизни в ковчеге. Год этой жизни, мне кажется, стоит целой жизни: столько-то скорби он должен был перенести там, находясь в такой тесноте, не могши и дышать (свежим воздухом), и принужденный жить вместе с зверями и другими безсловесными тварями. И однакож, среди всех этих обстоятельств, он сохранил твердость духа и непреклонность воли, и показал веру в Бога, по которой и перенес все благодушно и легко. Вот почему он, так как сделал все с своей стороны, получил и от Бога щедрое воздаяние. Если он и терпел великую тесноту, живя в ковчеге, за то спасся от страшнаго потопа и всемирной гибели, за то, после такой тесноты и тяжкаго заключения, получил свободу и покой, удостоился благословения Божия. Потом он опять обнаружил свою благопризнательность на деле; словом, везде он сам начинал делать доброе. Как в первую половину своей жизни (до потопа) он ревновал о добродетели и уклонялся от нечестия злых, за что и не подвергся вместе с ними наказанию, но, когда все погибли от потопа, один он был спасен, так и после явил он великую веру и с благодарностию перенес жизнь в ковчеге, а за это опять получил и от Бога щедрую награду, тотчас, по выходе из ковчега и по возвращении в прежнее состояние, удостоился Божия благословения. Потом он и опять показал с своей стороны признательность и принес, по силам своим, благодарность Богу, и за это удостоился от человеколюбиваго Бога еще больших милостей. Таков обычай у Бога. Если мы с своей стороны сделаем что-либо, хотя малое и незначительное, но лишь только сделаем, Он всегда дарует нам богатая милости. А чтобы тебе удостовериться и в крайней скудости (приношений) человеческих и в щедродательности Господа твоего, подумай вот о чем. Пусть мы решимся что-либо принести Ему, но что можем представить более, кроме словесной благодарности? А Его милости к нам совершаются на деле. Как же сравнивать дела с словами? Господь наш, не имея ни в чем нужды, не требует ничего нашего, кроме только слов; да и словесной благодарности требует не потому, чтобы Сам нуждался в ней, но чтобы научить нас быть признательными к Подателю блага. Вот почему и Павел, пиша (к колоссянам), говорил: благодарни бывайте (Колос. III, 15). Ничего в самом деле, так не требует от нас Господь, как этой добродетели. Не будем же непризнательны, и, получая благодеяния на деле, не поленимся возносить Господу благодарение на словах, потому что польза от этого обращается к нам же. Если мы бываем благодарны за прежния (милости Божий), то этим приобретаем себе надежное средство получить еще большия. Только, прошу, будем, если возможно, каждый день и час размышлять не об общих только благодеяниях, которыя Создатель всяческих явил всему роду человеческому, но и о частных, оказываемых каждому из нас.

     И что говорю - о частных и оказываемых каждому из нас? Мы должны благодарить и за те благодеяния, которыя получаем, сами того не ведая. Заботясь о нашем спасении, Господь являет нам много таких благодеяний, о которых мы и не знаем, - часто избавляет нас и от опасностей, и другия оказывает нам милости. Он - источник человеколюбия, никогда не престающий изливать Свои потоки на род человеческий. Итак, если мы будем размышлять об этом, и постараемся и возносить к Господу благодарения за прежния милости, и располагать себя к признательности за последующия, чтобы не оказаться недостойными благодеяний Его, - то будем в состоянии и жизнь вести лучшую, и уберечься от греха. Память о милостях Божиих будет, для нас достаточным наставником добродетельной жизни, и не позволит нам впасть в безпечность и самозабвение, и предаться греху. Действительно, внимательная и бдительная душа выказывает признательность, не тогда только, когда дела текут благоприятно; нет, пусть последует и неблагоприятная перемена обстоятельств, и тогда она возносит к Богу такую же благодарность. От этой перемены она не ослабевает, но тем более укрепляется, помышляя о неизреченной попечительности Господа, и о том, что Он, будучи пребогат, и всесилен, может явить Свою (о нас) заботливость даже и в неблагоприятных обстоятельствах, хотя мы и не в состоянии ясно понять это.

     б. Итак, предоставляя всем обстоятельствам, касающимся нас, идти как угодно, станем с своей стороны заботиться только о том, чтобы непрестанно благодарить Бога за все. Мы для того ведь и созданы разумными и столько возвышены над безсловесными, чтобы возносили к Создателю всяческих непрестанныя хвалы и славословия. Он для того вдохнул в нас душу и даровал нам язык, чтобы мы, чувствуя Его благодеяния к нам, и признавали власть Его над нами, и выказывали свою признательность, и, по силам своим, возносили к Господу благодарность. Если подобные нам люди, оказав нам какое-нибудь часто и маловажное благодеяние, требуют за это от нас благодарности, не ради нашей, впрочем, признательности, но чтобы и самим прославиться чрез это, то тем более мы должны так поступать по отношению к человеколюбивому Богу, Который хочет этого единственно для нашей пользы. Благодарность, приносимая людям за их благодеяния, умножает славу самих благодетелей; но, когда мы возносим благодарность к человеколюбивому Богу, то умножаем свою собственную славу, потому что Он требует от нас благодарности не потому, чтобы нуждался в нашем прославлении, но чтобы вся польза обратилась на нас же, и мы сделались достойными больших милостей Его. Правда, мы не в состоянии достойно возблагодарить Его: да и как бы мы могли, имея такую слабую природу? И что я говорю о человеческой природе? Даже безтелесныя и невидимая силы - и начала, и власти, и херувимы, и серафимы не могут достойно возблагодарить и прославить Его. Однакож наш долг приносить посильную благодарность, и непрестанно прославлять Господа нашего и словами и добродетельною жизнию. Это-то и есть самое лучшее прославление, когда мы возносим славословие безчисленными устами. Добродетельный всех, кто ни смотрит на него, заставляет хвалить своего Господа; а славословие их привлекает великую и неизреченную милость от Господа на того, кто побудил их к нему. Что же будет блаженнее нас, если мы решимся не только сами собственными устами прославлять благого Бога, но и всех ближних возбуждать к совокупному с нами славословию? А такова сила добродетели (и у одного человека), что может прославлять Создателя безчисленными устами. Так, возлюбленный, ничто не может сравняться с добродетельною жизнию. Потому-то и Господь говорил: да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на небесех (Матф. V, 16). Видал ты, как свет, лишь явится, прогоняет тьму? Так и добродетель своим появлением обращает в бегство грех, и, разсеяв мрак заблуждения, возбуждает души взирающих на нее к славословию. Постараемся же, да светят дела наши так, чтобы прославлялся Господь наш. И Христос сказал так не для того, чтобы мы делали что-либо на показ; петь, но чтобы, живя честно и согласно с волею Божией, никому не подавали повода к богохульству, и своими добрыми делами располагали всякаго, кто только видит нас, к прославлению Господа всей твари. Тогда-то мы и заслужим от Него особенное благоволение, и возможем избегнуть наказания, и получить неизреченныя блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}